все хорошо. – И бросила в Женю червонец.
Никита освободил проход, но места казалось ей мало, поэтому она, выходя, как бы случайно, потерлась об его накачанную руку, которую Никита резко отдернул. Никита смотрел ей в след, одуревший от такой наглости, а она театрально покачивала бедрами. Никиту аж всего искривило.
– Фу, дурость какая. – Пробормотал он себе под нос, затем обратился к парням. – Ну, что, пацаны, на обед пойдете? Это последняя была, я их сейчас поведу в медкабинет, мимо дач, а затем в столовую. Пойдем с нами? Даже Светлов сейчас свалит, когда заберет ее документы.
– Что это за героиня своего собственного романа? – Шепотом спросил Леша, – она адекватная вообще?
Женя лишь качал головой.
– Не знаю, я пока все объяснял, она так вообще себя примерно вела, тише воды, ниже травы. – развел руками Никита.
– Будем надеяться, что к нам в отряд не попадет. – вздохнул Леша.
Парни подождали, пока оставшиеся дети занесут сумки, закрыли камеру хранения и пошли вместе с Никитой. На улице стоял покинутый хозяином письменный стол. За ним работал Светлов. Он стоял на достаточном расстоянии от камеры хранения, чтобы Светлов не слышал того, что происходило в камере хранения. Специально ли он там так стоит?
Дети шли одной дружной шумной ватагой, прижимая к себе пакеты с вещами. Никита шел с Лешей впереди, а Женя молча шел замыкающим. Путь был не близким: "похудейка" – длинная каменная лестница, ведущая от остановки автобусов и, по совместительству, пункта приема детей к медкабинету, вход в который был с тыльной стороны Зимней дачи, с которой долго спускаться, затем от дач к аллейке – как раз на которой висел плакат, повешенный Никитой, затем очередная крутая лестница, преодолев которую можно было выйти непосредственно к столовой. Вся эта дорога занимала минут двадцать. Если одному идти бодрым шагом. А таким составом, как сейчас – все тридцать. Никита вел медленно, чтобы совсем маленькие детки не уставали. Какие-то девочки лет восьми – девяти, одетые в красивые цветастые платьишки, усердно перебирали ножками, кряхтя от тяжести своей ноши.
– Давайте помогу. – Вызвался Никита, забрав у них пакеты.
– Спасибо. – Пролепетали те.
Леша забрал один пакет у Никиты.
– Как вас зовут? – Никита обратился к этим девочкам.
– Меня Кама, – ответила та, что была посмелее, – ее, – она указала на подругу пальцем, – Ава. Мы с ней подружки. Мы с ней давно уже дружим, мы с ней в автобусе познакомились.
– Какие имена красивые.
– Очень красивые вообще-то! Меня мама Камиллой назвала, потому что так зовут ее любимую актрису.
– А как твое полное имя? – Обратился Никита к Аве.
– Аврора.
– А тебя почему так назвали? Наверное, тоже в честь кого-то?
Девочка промолчала. Казалось, она находилась в каком-то полудреме. Никита не стал допрашивать ребенка, раз девочка не стала отвечать сразу. Опасное это дело – спрашивать то, чего ребенок не знает. Он может испугаться и заплакать. Этого не хотелось