Мост Убийц. Артуро Перес-Реверте

голландцев.

      – А что шведы? – осведомился я. – Двинулись?

      – Двинутся, куда денутся. Никаких сомнений, что со дня на день вступят в войну – разумеется, на стороне протестантов. А король Густав Адольф – серьезный противник.

      – Печальная картина, – высказался Алатристе. – Не много ли цыпляток на одно зернышко?

      Лопито засмеялся сравнению. Потом пожал плечами:

      – Цыпляток еще прибавится, когда Ришелье овладеет наконец Ла-Рошелью и у него будут развязаны руки… Мы только что узнали, что город взят в правильную осаду… Дело может затянуться на несколько месяцев, но результат предрешен. Французы по-прежнему одним глазом смотрят на Ломбардию, а другим – на Вальтелину.

      – Однако двадцать лет назад наши полки стояли у ворот Парижа, – возразил я.

      – И где теперь те полки? – сказал капитан, не отрываясь от еды. – Не там ли, где прошлогодний снег?

      Ему ли было того не знать? Он ведь и сам воевал в тамошних местах, штурмовал Кале, брал и грабил Амьен, и было это во времена эрцгерцога Карла и короля Генриха IV, прозванного Беарнцем. Лопито высказал полнейшее согласие с тем, что с той поры все переменилось. И боюсь, прибавил он, что очень скоро враги наши умножатся.

      – Испания – одна против всех, как всегда. Ни вы, господа, ни я без работы не останемся.

      Я рассмеялся так, как подобает человеку закаленному, умудренному опытом фламандских траншей и неаполитанских галер:

      – Зато останемся без денег. Опять же как всегда.

      Лопито не сводил с нас пытливого взора. Ясно было, что ему до смерти хочется узнать, зачем мы здесь и что все это значит, но, как настоящий друг, он боялся быть навязчивым.

      – Я не осведомлен, с какой целью и куда вы направляетесь, – не выдержал он наконец. – И мне запретили лезть к вам с расспросами… Но, судя по тому, как идет подготовка и сколько предосторожностей, дело затевается нешуточное…