успел подобрать топор, и не оплошал.
Тать взревел и разорвал непослушную маску. Открылась круглая конопатая харя с мелкими глазками и носом-пуговкой. Харю искажала звериная ярость. Жуткое зрелище!
Матан запаниковал. В отчаянии он со всей дури хватил грабителя суком по уху, уже не надеясь на победу. Однако вышло так, что в тот же момент по другому уху его огрел музыкант. На сей раз мужику хватило.
Победители одновременно посмотрели на распростёртое тело. Потом друг на друга. На глаза трубадура навернулись слёзы, и он неудержимо захохотал. Это оказалось заразительно, и Матан тотчас к нему присоединился.
Успокоиться никак не получалось. Истерику смог остановить только поверженный грабитель, начав охать и пошевеливаться. Враз мобилизовавшийся Матан немедленно подскочил к нему и снова отключил обухом топора по макушке.
– Что делать будем? Не убивать же его.
– Вообще-то убить правильнее всего было бы. Сможешь?
Матан представил себе ЭТО.
– Нее!!! Давай сам! Только я отойду.
– Да я как-то… Может, хоть ноги отрубишь? Хоть одну?
– Нет. Давай его лучше свяжем.
– Чем его свяжешь-то? Вон какой колосс – маску кожаную как лопух разодрал.
– Так его ремнём.
– Одного ремня маловато будет. Можно ещё из его костюма ремней наделать.
Так и поступили. Штаны у татя оказались из замечательно прочной толстой кожи. А вот куртка подкачала – на вид толстая и добротная, оказалась гниловатой и ненадёжной. Только зря вещь порезали. Впрочем, хватило и штанов. Ещё и верёвку нашли в воровской котомке. Оттащили поглубже в лес, чтоб людей не смущал. В рот туго забили специально вырубленный колышек.
Ещё в котомке обнаружилось: три котелка, семь ложек, четыре ножа и четыре огнива, янтарные бусы и серебряные серьги, серп, две глиняные чашки, ключ от чего-то, шесть пустых горшков, бритва, зеркальце, костяной гребешок, большой кусок мыла, деревянная чесалка для спины, пара башмаков, деревянная и глиняная кружки, шерстяной колпак, горшочек мёда, большой куль семечек, девять чьих-то лепёшек, Матанова лепёшка, все четыре его пахата, ещё шестьдесят четыре чьих-то, Матанов нож, огниво, котелок и кружечка, кувшинчик от кленовой кислушки и ещё пять серебряных башелей!
Матан сразу же заявил, что всё своё заберёт, потому что это его. Музыкант сказал, что тогда он заберёт всё остальное. Если он, отважный добрый молодой человек, в этом не нуждается, не оставлять же всяким проходимцам. В-общем, всё грабительское тоже поделили по-честному.
Дальше пошли вместе. Менестрель, которого, оказывается, звали Трепиль, вообще-то направлялся в Шаню на ярмарку, где рассчитывал подзаработать. Но выслушав Матанову историю, поменял свои планы, и стал проситься в попутчики. Ни на какую долю он не претендовал, но желал участвовать в столь интересном приключении. «Менестрель всюду ищет экстраординарных событий и возвышающих душу удивительнейших чудес, чтобы, перетопив их в горниле своего пышущего пламенем поэзии сердца выковать сверкающих