пошли!
– Что это было?
– Ничего не было. Ты ничего не видел, и никому не рассказывай. Вставай, Матанай, мотаем отсюда быстрее!
– Дядя Трепиль! Ты их околдовал, что ли?
– Ну да. Я же всё-таки колдун… Я что, тебе не говорил, что ли?
– Не-ет… Так чего же ты менестрельствуешь? Колдовал бы, сидел себе в башне.
– В башне… чтоб в башне засесть и большим колдуном стать, не одну сотню лавей надо сперва затратить. На команду поддержки, слухораспускателей, агентов, … ещё рассказчиков, пранадоноров, взятки, заинтересованность, охрану, разведку и т.д. А по мелочи, с купцами и крестьянами, много не заработать: то нельзя, другое нельзя… Вот что сейчас я сделал – в просторечии «затормозка» – у нас в Ойломоне карается, и очень жестоко. Как злонамеренное колдовство. Приворотить тоже нельзя, тоже оно… Можно сказать, только лечить и можно. А крестьянин по мелочи лечиться не любит, экономит. А не по мелочи – уже вряд ли получится, только авторитет терять. На менестрельстве чаще заработать получается. Да мне ещё больно нравится петь, играть, выступать… Есть в этом особое удовольствие.
– А колдовать не нравится?
– Тоже нравится. Мне и то и то нравится… И ещё женщины нравятся, вино, покушать вкусно… А также солнышко, травка, с умными людьми поговорить! Я вообще многогранная личность!
За этими разговорами друзья углубились в лес и по большой дуге обошли деревеньку.
– Дядя Трепиль, а ведь это же мама нашего разбойника была?
– Конечно! Я сперва не сообразил: не думал, что есть такие дураки, чтобы прямо, можно сказать, за порогом прохожих грабить. А вот, оказывается, есть!
– Хорошо… А то я у неё картошку прихватил. Они же всё равно сами воры?
– Молодец, Матанка! Очень кстати, нынче нам в лесу ночевать придётся.
Из осторожности отошли далеко за деревню, и глубоко в лесу зарылись в непролазные кусты. Там и устроились. Умаявшийся Матан сразу заснул как убитый, а к Трепилю пришло вдохновение. Под утро родилась новая песня:
По миру отчаянный парень ходил,
Весёлым он был менестрелем.
Баллады слагал и красоток любил.
Играл на своей лабаэле.
Припев: О тырси кумырзи халли ахой
Пой, лабаэла, пой!
И в зной, и в грозу, и студёной порой
Унынию не предавался.
Он грелся вином и питался водой,
Дырявым плащом укрывался.
О тырси кумырзи ип марелай
Играй, лабаэла, играй!
Но как-то однажды весенней порой,
Когда мир так свеж и прекрасен,
Пред ним появился разбойник лесной
И облик его был ужасен!
Как бочка башка, как арбуз кулаки,
И тело как у элефанта,
Ужасную пасть распирают клыки.
Ничто не спасёт музыканта!
О тырси кумырзи халли ахой
Что делать нам с этой бедой!
И