как не старался отгородится Саша, он осознавал, здесь было что-то не так. Чтобы успокоить себя, он мысленно умножил числа из таблицы умножения. Меньше всего хотелось признаваться самому себе, что он тронулся рассудком после пропущенного в тоннеле удара и теперь называет кусок тряпки и меч какими-то прежде неизвестными словами.
– Восемьдесят один… двадцать… – зашептал он.
Но ведь правильно? Девятью девять – восемьдясят один… Пятью четыре – двадцать! Выходит, не все так плохо, как кажется? Из омута размышлений его выдернули вновь донесшиеся из глубины тоннелей голоса. Несколько секунд он стоял в замешательстве – не просто оказалось переварить или даже просто отогнать от себя мысль, что ты не тронулся рассудком. После перехватил ксифос другой рукой, тщательно вытер вспотевшую ладонь о край хитона. Пусть, если он сошел с ума, во что не хотелось верить, это не отменяло необходимости выбираться из дыры, в которой Саша оказался. Если перефразировать одну известную даму – лучше быть больным на голову, но живым, чем здоровым, но мертвым. Мысль вызвала улыбку. Раневскую любила Алена, а он не имел права оставить ее одну.
Собравшись, Саша выглянул из-за побитой плесенью стенки коридора, но словно ошпаренный спрятался обратно, схватившись за одноручный ксифос обеими руками. Коридор разветвлялся на два других, уже освещенных и в одном из них шли двое головорезов. Шли неспеша, о чем-то непринужденно разговаривали. Оружия в их руках не было, но клинки висели на поясе, в деревянных ножнах с медными накладками, ритмично бившимися о мускулистые бедра. Не оставалось сомнений, в случае надобности головорезы обнажат мечи в один миг. На шум сбежится остальная охрана и тогда отсюда не уйти. Благоразумнее было переждать и посмотреть, что произойдет дальше. Для этого было важно никак не выдавать себя. Головорезы поравнялись с небольшим пятачком, на котором расходились коридоры. Как назло, оба замолчали, утратив интерес к разговору. Зачем-то сложили ладони на рукояти мечей. Засосало под ложечкой, Саша внимательно наблюдал за тем, что эти двое сделают дальше. Парочка могла заинтересоваться отсутствием своих напарников, лежавших в комнате на холодном полу. Ничего нельзя было исключать. Да и неизвестно кем приходился здесь бритый наголо старик. К счастью Саши, опасения оказались напрасны, охранники удалились вдаль по коридору, шаркая по каменному, посыпанному песком полу сандалиями на деревянной подошве.
Дождавшись, пока парочка скроется в темноте, Саша проскользнул в следующий коридор. Участок был хорошо освещен, оставаться здесь виделось крайне опасной затеей. Охранники могли вернуться или чего хуже, привести с собой новых головорезов. Саша поспешно прошмыгнул в конец опасного участка. Неприятно прилип к небу язык, страшно хотелось пить, от голода кружилась голова. Интересно сколько времени он пробыл без сознания? Сутки? Двое? Он остановился в конце коридора, чтобы выглянуть за стену и не нарваться на новую встречу с охраной. Рука непроизвольно потянулась к глазу, пальцы нащупали веко,