од новым соусом подается то, что уже когда-то было сделано. Нужно либо поставить точку, либо делать что-то другое. Поэтому я каждый раз начинаю все с чистого листа».
© Александр Берензон, 2016
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
От автора
Личность Нила Янга окружена многочисленными необъяснимыми феноменами, один из которых – отсутствие какой-либо информации об этом музыканте в российских СМИ, литературе и журналах музыкальной направленности. При том, что многие отечественные (о зарубежных вообще речи нет) музыканты и меломаны знают, ценят и любят творчество Нила, это никак не отражается на общественном «коллективном разуме» нашей многострадальной родины, в том числе – ее меломанской прослойки.
Российские средства массовой информации и музыкальные журналы коварно обходят стороной великого мученика рока, что наводит на мысль о сакральном обете молчания, данном российскими журналистами и рок-музыковедами, испытывающими, видимо, нечто вроде религиозного экстаза от замалчивания выдающихся фактов Подлинной Истории Рока. Среди редких образцов отечественной рок-литературы ситуация была такой же – до недавнего времени.
Пару лет назад для отечественных ниломанов блеснул лучик надежды: в России вышел сборник статей не менее культового рок-журналиста Василия Соловьева-Спасского (справедливо заметившего, что «история рок-н-ролла в нашей стране – тайна за семью печатями»), одна глава которой – «Ночь Нила Янга или Всадник без головы» – с присущей Василию экспрессией и литературным драйвом блестяще живописала творческие заслуги и роль этой неординарной личности в истории музыки. Именно работа В. Соловьева-Спасского и побудила меня всерьез заняться изучением жизненных вех Великого Рок-Хамелеона, ибо, по моему глубочайшему убеждению, без знания жизни художника невозможно полностью осмыслить его творчество, а следовательно, и его роль в этом самом роке.
Впервые Нила Янга я услышал где-то в середине 90-х, – это был концерт «Weld», показанный (с какого перепугу, непонятно) нашим отечественным телевидением, – но тогда я лишь улыбнулся при виде сгорбленной фигуры терзающего гитару орангутанга с забавной прической, чей стиль игры, однако, был совершенно необычен и чарующ. Помнится, я тогда подумал про себя, что Джимми Пейджа должна глодать черная зависть при виде подобных самородков.
Настоящий прорыв в моем сознании (да и в умах сотен или тысяч других россиян, до поры обделенных рок-информацией) стал фильм Джима Джармуша «Мертвец», сильнейший саундтрек к которому заставил старых меломанов достать с полки и переслушать янговские винилы, а молодую поросль, к которой автор этих строк относит покамест и себя, задуматься над тем, кто же такой Нил Янг, и чем он ценен для планеты Земля. Правда, всегда существовали люди, которые отрицали талант Янга, послушав один лишь этот саундтрек (который, я в этом уверен, в отрыве от всего творчества Нила слушать попросту нельзя) и сотрясая воздух типичной для дилетантов фразой: «Да я и сам так слабаю!». В чем-то они, возможно, были правы, поскольку минималистский по характеру звуковой поток, льющийся с задворок неторопливого черно-белого действа «Мертвеца» и заполняющий подчас все пространство фильма, кажется очень простым для исполнения.
Однако эта кажущаяся простота – мнима. Чтобы сыграть такую музыку, нужно пройти и увидеть все, что пережил на своем долгом веку Нил Янг. Его музыка к «Мертвецу», простой набор аккордов, с настойчивостью исполняющийся в разных вариациях и от этого все сильнее вовлекающий в свои бездонные глубины, – это «Черный квадрат» Нила, его личное выстраданное послание, не скованное песенной формой и превратившееся в почти часовое рваное и саморазрушительное гитарное соло. Возможно, поэтому Янг издал саундтрек к «Мертвецу» на собственном лейбле, не прибегая к услугам звукозаписывающих монстров. Видимо, он считал эту музыку самой сокровенной из когда-либо им сыгранной (хотя не исключаю, что низколобые боссы звукозаписи просто отказались это издавать, как не раз случалось в жизни Нила).
Этот альбом с разукрашенным ликом Джонни Деппа на обложке для меня навсегда останется не только лучшим (и самым оригинальным) произведением Янга, но и лучшим музыкальным произведением последнего десятилетия XX века. Отголоски этого настроения еще слышны на последующих альбомах Нила – студийном громыхании «Broken Arrow» и концертном запиле «Year Of The Horse», воплощенные с небывалой мощью в гитарном соло «Danger Bird» и никогда уже не возвращавшиеся в таком воплощении в творчестве Янга. Если вам не понравился этот «черный альбом», можете навсегда оставить попытки понять, что ценного дал этому миру Нил Янг.
Потом я стал постепенно открывать для себя блистательные первые альбомы Янга конца 60—70-х годов: трогательный гимн любящего сердца «Heart of Gold», горестный реквием (и он же – со свойственными Янгу противоречиями – грозный манифест) по эпохе Элвиса «Hey Hey My My» и многое-многое другое. У каждого слушателя – собственный путь познания творчества музыканта и свой Нил Янг: будь то герой кантри, хард-рокер или бешеный панк в помятых шортах и грязной