Виктор Голявкин

Рисунки на асфальте


Скачать книгу

Все коленки себе поотбивала, спину оцарапала, бок себе чуть не своротила об эту проклятую раму…

      Никогда не любил я так бабушку! Ей не нужна была рама.

      – О чём это вы? – спросила мама. Больше всего на свете ненавидела моя мама рамы. Будто эти рамы её в могилу загонят. Будто все беспокойства из-за рам. И беспорядок в доме.

      Когда мама увидела эту раму, она закричала:

      – Так вот к чему он клонит? Вот почему он так заботится о своей бабушке! Вот она, чистая, бескорыстная, добрая душа! Вот он, удивительный, художественный ребёнок! И ты думаешь, я позволю тебе тащить этот хлам в квартиру? Неужели ты мог хоть на миг об этом подумать?

      Если мама начнёт кричать, она не остановится. Она будет кричать до тех пор, пока не устанет.

      – Мне нужна рама! – кричал я. – Мне нужна рама!

      Мы с мамой так кричали, что бабушке стало плохо.

      – Что ты сделал с бабушкой! – возмущалась мама.

      Отец стоял и молчал. Смотрел, что дальше будет. А потом как закричит:

      – В конце концов, я ему покупаю рамы! А эту раму ему бесплатно дают!

      Тогда мама сказала:

      – Я не хочу быть свидетелем этого безобразия! – Она хлопнула дверью и вышла.

      Мы с отцом вынесли раму.

      Бабушка крестилась.

      – Чтоб позолота не слетела! – орал я. – Осторожно, чтоб позолота не слетела!

      Отец сказал, что, если я буду так орать, он сейчас же бросит раму. Тогда я замолчал.

      Мы её молча несли по улице. А мама где-то шла впереди. Мне казалось, что мы несём не раму, а что-то такое, что нельзя объяснить.

      Интересно, что тогда скажет мама, которая сейчас против этой рамы, когда она увидит в ней мою картину, а вокруг этой картины толпа и все спрашивают: «Скажите, вы не знаете, кто написал эту картину? А смотрите, как прекрасно подобрана рама!» Интересно, что она тогда скажет? Она тогда, наверное, скажет: «Я ничего подобного не говорила, я всегда была за то, чтобы взять у бабушки эту раму».

      Рама простояла у нас весну, лето и осень.

      Часто мечтал я о той картине. Которая будет в этой раме. Это должна быть замечательная картина. Может быть, это будет морская картина. Море и луна. Или море без луны. Или даже не море. А какая-нибудь пальма. Или даже не пальма. А какая-нибудь военная картина. А может быть, и не военная. Может быть, какая-нибудь другая замечательная картина.

      Однажды зимой, поздно вечером, мы с отцом пришли из бани и радовались, что в комнате так тепло. Мы пили чай и хвалили маму. Ведь она затопила печку! А мама улыбалась.

      И мы тоже пили чай и улыбались.

      Вдруг мама спросила:

      – А знаете ли вы, что я сожгла?

      Я сразу что-то почувствовал и стал смотреть по сторонам и не мог догадаться, но почему-то вдруг испугался и не хотел, чтобы она говорила дальше.

      Но мама сказала:

      – Я сожгла вашу дурацкую раму.

      Я поперхнулся чаем, а потом заплакал.

      – Лучше бы ты не трогала эту раму… – сказал отец.

      Алька