указала все необходимые нам параметры (время, дату), а также уточнила, что эти два молодых архаровца должны иметь при себе документы в момент проверки билетов.
– А какие у нас места? – спросила я, глянув внимательно в один билет на троих.
– Без мест, – ответила кассирша.
Это что-то новенькое! Ладно, по ходу пьесы разберемся, куда садиться. Главное, что билеты мы, наконец-таки, купили! Оставался только открытым вопрос по Леа, потому что мы не знали, купила ли она загодя билет, как планировалось, или нет. Сама Леа уехала к родственникам, проживающим на территории Польши. Так как польский номер она еще не активировала, позвонить ей возможности не было, поэтому нам оставалось только надеяться на ее сознательность.
Чтобы такому замечательно-солнечному дню совсем не пропадать, нами было решено посетить центр города и пофотографироваться, тем более, что фотоаппарат всегда при мне.
Но солнечность дня была немного смазана годовщиной одного печального события. Ровно год назад президент Польши – Лех Качиньский – разбился в авиакатастрофе под Смоленском. И сегодня вся Польша скорбела, как год назад. Да, год с момента страшной трагедии. Каждый по-своему пытался понять эту трагедию, и каждый пытался ответить на главные вопросы: почему, за что? Прошел год. Сегодня вспомнилось все, что случилось тогда, 10 апреля 2010 года. И, прогуливаясь в центре польского городка, где приспущены флаги, где зажигаются свечи возле выставленных фотографий, где скорбь в глазах людей, которые переживают эту трагедию, как свое собственное личное горе, я и подумать не могла, что буду настолько близко к этим событиям.
Возле костела на улице Святоянской были смастерены и стояли на подставках большие плакаты, на которых были фотографии всех погибших в тот злополучный день с общей информацией. А еще была доска памяти, возле которой уже горело много свеч.
Я прошлась среди выставленных фото. 96 жизней! Каждое фото врезается в голову, а ведь за фото история даже не одного человека, целых семей! А вот совсем молодая стюардесса… Капитан самолета, бортинженер… И на глаза непроизвольно навернулись слезы.
Дойдя до конца этой «выставки», я оглянулась в поисках своих товарищей. Они сидели на бордюре и ждали меня.
– Идем? – только и сказала я, обратившись к ним.
– Идем, – ответили они.
Пока Уриел на что-то отвлекся, мы с Эстер заговорщически стали шептаться.
– У Уриела же завтра день рождения, -напомнила я, – надо бы что-то придумать с подарком!
– Да, знаю. Но что? – ответила Эстер.
– Я бы приготовила торт, но не могу же я готовить его у нас на кухне, – сказала я.
– Ну, зато его можно приготовить у нас, – улыбнулась моя компаньонка.
– Можно. Но тогда, может, заедем в магазин и уже по ходу разберемся, что покупать? – спросила я.
– Отличная идея! – поддержала Эстер. – Но что мы скажем Уриелу?
– Что-нибудь придумаем, – ответила я.
Когда же Уриел вернулся, мы ненавязчиво