заброшенный в военное пекло, трогательный и забавный в своём желании быть, как взрослые, он так или иначе и в тяжелейших обстоятельствах старается держать марку полноценного бойца.
Теплыми красками подан в повести и командир роты Филькин, смелый, честный и бескомпромиссный боевой офицер, приказы которого не обсуждались: «У меня чтоб через час всё на исходных были! И никаких соплей! Бить фрица, чтоб у него зубы крошились! Чтобы охота воевать отпала…».
[Был во взводе и некий кум-пожарник «прицепистый, недовольный оттого, что с хорошей службы слетел». Его не любили. И, как оказалось, неслучайно. Он почти и не скрывает, что в довоенном прошлом был образцом «сознательности», попросту доносчиком. Через Пафнутьева автором выведен образ тех блюстителей «порядка», которые и на войне находили применение своим нечистоплотным способностям.
На страницах, посвященных бою, нельзя не заметить и эпизодически появлявшуюся медсестру. Перемерзшая, с распухшими веками, багровыми щеками, «словно бы присыпанными отрубями», с потресканной кожей. Некрасивая. Но сколько за этим неприглядным лицом непоказного мужества и редкой отваги. И так ощутима боль и мужская сокрушенность за словами автора об этой девушке.
И, наконец, главный герой повести, командир взвода Борис Костяев, 19-летний, но такой ответственный в своих поступках, такой внимательный к каждому своему бойцу. Сын скромных школьных учителей из Сибири, представителей той самой уникальной когорты подвижников нравственности, для которых «родина», «честь», «долг» – их религия, основа их духовного императива. В таком же духе нравственного стоицизма растили они своих учеников и прежде всего собственного сына, единственного, поздно рожденного, долгожданного. Его не жалели, закаляли и тело, и дух, учили быть готовым ко всякого рода трудностям. Но ни в каких самых страшных снах не привиделось бы этим честным и чистым людям, какое испытание выпадет на долю их сына.
«Из круговерти снега, из пламени взрывов, из-под клубящихся дымов, из комьев земли, из охающего, ревущего, с треском рвущего земную и небесную высь, где, казалось, не было и не могло уже быть ничего живого, возникла и покатилась на траншею темная масса из людей. С кашлем, с криком, с визгом хлынула на траншеи эта масса, провалилась, забурлила, заплескалась, смывая разъяренными отчаяньем гибели волнами всё сущее вокруг.
Оголодалые, деморализованные окружением и стужею, немцы лезли вперед безумно, слепо. Их быстро прикончили штыками и лопатами.
Но за первой волной накатилась другая, третья. Всё перемешалось в ночи: рев, стрельба, матюки, крик раненых, дрожь земли, с визгом откаты пушек, которые били теперь и по своим, и по немцам, не разбирая – кто где. Да и разобрать уже ничего было нельзя»…
И это только малая часть только одного боя. А Борис – командир взвода. Ни на минуту он не может забыть, что за ним люди, что за всё отвечает, что он должен вести.