вспомнил телегу и лошадь, управляемую безжизненным седоком. Но когда Янек вернулся за телегой – мертвеца не было, и кровавой одежды тоже не было. Лошадь послушно пощипывала траву.
«Может мертвяк померещился?» – успокаивал себя Янек.
Опрокинутую телегу он поставил на колеса – и отвез старика.
Время от времени старик Томас вскакивал, куда-то выбегал и на столе прибавлялись соленые огурцы, капуста, липовый мед, лепешки с сыром, бутыль ягодной настойки. И все вкуснее были яства. Приливы дружелюбия наполняли давно пустующие рытвины души старика, и он поведал немногословному Янеку историю своей бедолажной жизни и много других историй, которые еще припоминал, а которые забыл начисто, он с видимым мучением восстанавливал.
– Я когда-то был молодцом… Да -а – а, у – у! – Томас начинал новую байку. -Меня не то, что дубиной…, – тут он придержал Янека, в который раз попытавшегося вставиться с оправданиями, – …камнем саданут. Да – а -а! Заживало…, как на собаке. – Он отхлебнул из кружки и поинтересовался: -А за каким чертом ты священника притащил? На исповедь?
Усы старика, торчавшие в разные стороны, при этом вопросе задвигались и устремились вверх, а рачьи глаза сошлись в одной точке.
«И правду говорят, старик косоват на оба глаза», – убедился Янек.
– Да я… это…
– Молчи, мои грехи не замолить… Да-а. Уже черт ладанку на вороту пришил.– Томас недвусмысленно показал на ворот своей рубахи. Янек наклонился, чтобы увидеть.
– Дурень, – не удержался Томас и прыснул от смеха: – Это ж так люди говорят, присказка такая… Ох, живот болит от тебя. Ей Богу! Но знай…, – и глаза старика опять сошлись к носу, а Янек прекратил жевать, ожидая, что старик опять изречет что-то важное, – Шучу я, шучу… Не пристало мне с чертом водится. Не по нраву я ему, может быть. А придет время помирать, мне что Бог, что черт – все одно.
– А я не пойму, откуда священник взялся? Это же мы с ним тебя уложили на телегу.
– Додумался ты звать священника…
– Не-не… Не звал. Правда, его дом ближе всех. Вот, это… мы… того. А справился он с тобой лучше любого лекаря. Вот перемотал тебя.
– Помню он меня отпаивал чем-то, перекрестил и…
– Верно тебе это приснилось. Он не поехал с нами на телеге – остался в лесу. А напоследок сказал, чтобы я в лесу был осторожен, ведь там ходят…
– А такие олухи как ты и ходят, – старик довольно рассмеялся.
– Да я… до сих пор не пойму как телега ехала с мертвым возницей…
– Тебе тоже гляжу сны снятся затейливые. Ага… Я по лесу хожу c тех времен, как из люльки вылез. Нет там нечисти и не было. Это старухи выдумали, чтобы их кто-нибудь слушал. А вот ты, стервец, чего сбежал. Не дождался старика…
– Погоди, никуда я не сбегал.
– Ты привел священника, одел бабье платье и убежал – потом вернулся и скакал меж кустов в нем, а он играл на свирели. Не помнишь? – тут Томас в который раз неестественно свел глаза вместе и поднял усы. -Священник…
– Э-э!