пил и бегал по кораблю голышом. Потом нашёл у кого-то в вещах губную гармошку, и часа два самозабвенно что-то наигрывал. Наконец, Пинч, видимо замёрз, потому что пошёл к себе в каюту и надел тёплые вещи. Вернувшись на камбуз, он вылил остатки виски в раковину, прибрался и вымыл посуду. Дьюмен не мог понять, к чему всё время подходит Пинч в техническом отсеке, и внимательно смотрит на какой-то предмет на стене.
Перед тем как лечь спать, Пинч нашёл что-то в аптечке, сделал себе укол и шатающейся походкой добрёл до своей каюты. Он проспал трое суток. Первым делом, после того как проснулся, Пинч сходил в технический отсек и снова долго стоял у стены. Он несколько раз заходил в рубку, и смотрел на обзорный экран, но кроме блестевшего вокруг льда, ничего не было видно. Наконец устроившись за столом в каюте Хадсона, Пинч включил компьютер и что-то долго писал. Причём он воспользовался планшетом, и документ получился рукописным. Поднявшись на верхнюю палубу, Пинч вошёл в медицинский отсек, и занял одну из анабиозных капсул. Набрав на пульте программу, Пинч успел выбросить пульт, пока закрывалась крышка капсулы. «Чтобы не передумать» – подумал Дьюмен. Через полчаса Пинч уже спал.
Пробуждение его было тяжёлым. Капсула открылась, но Пинч всё ещё находился в состоянии псевдосна. По его лицу струилась вода, которая стекала от оттаявших кислородных трубок, но Пинч не просыпался ещё целые сутки. Потом он закашлялся, и вывалился из капсулы. Дьюмен удивился, как он простоял во сне больше двадцати часов, ведь ремни, удерживающие человека в капсуле в вертикальном положении, отстегнулись, как только капсула открылась. Потом Пинч буквально дополз до своей каюты, и упал и на спину. Он лежал без движения двое суток с закрытыми глазами. Потом резко пошевелился, открыл глаза, приподнял руку и замер.
Капитан Пол Дьюмен, Леонид Левин, Салли Линден, Павел Панарин, врач Керекеш, и группа техников поднялись на борт «Америки». Пока техники запускали генераторы в обесточенном корабле, Дьмен и Панарин прошли в рубку. Пульт работал от аварийной системы электроснабжения, поэтому Панарин без труда включил его, и нашел записи внешних камер корабля. Они увидели, как отчаливает шлюпка Гехолда, и огни её двигателей постепенно сливаются со светом звёзд. Потом «Америка» летел на автопилоте в пояс Койпера. Несколько раз камеры записали, как «моргнули» бортовые огни корабля, и его неуклюжую посадку на Квавар.
– Вот! – Сказал капитан. – «Америка» заходит на посадку правильным, скользящим эллипсом, но, не долетев до поверхности, всего полкилометра, сбивается с курса, и камнем падает на ледяную равнину. Если бы корабль упал на камни, он бы разрушился. Но хрупкий лёд Квавара спас его. Только почему он хрупкий? Словно он несколько раз оттаивал и снова замерзал.
– Да… – Вздохнул Панарин. – Мне вообще показалось, что «Америку» что-то толкнуло перед посадкой. Словно он попал в воздушный поток.
– Или