и вместе с тем стеснение.
– Я как нашла тебя на тропинке, так и перетащила сюда. Крови ты много потерял: батюшки, думала – помрешь, пока тащила, думала, не выживешь. Рану-то закрыть нечем было, как смогла, перевязала тебя. – Он вспомнил, что при нем был обрез, нож и патроны. Остальное из рюкзака он убрал в тайник в том самом гараже, в подпол. Она посмотрела на него и угадала его мысли.
– Вот все, что при тебе было, тут оно, – сказала Ба, доставая из ящика старого буфета патроны и нож. – Ружья не нашла я: видно, кто-то забрал без меня, или тот, который убить тебя хотел. – Алекс подозрительно прищурился.
– Хотел меня убить? А ты помнишь, кто это был, Ба?
– Нет, я не видела. Слышала хлопки – думаю, стреляют. Пошла через полчаса посмотреть: вижу, лежишь на тропинке, весь в крови, ни жив ни мертв, ну и оттащила домой. – Она опять замолчала. – Ты потом в бреду кричал, что жизнь на ружье и еду обменял, говорил, что Марлен Дитрих тебе велела. Да не смотри так, – она заметила его недоверчивый взгляд, – мне твое ружье ни к чему. Если помру без оружия, так помру. Потом ходила на холм – вот, нашла. – Она протянула ему две стреляные гильзы. – Я так поняла, ты отстреливался, – вопросительно взглянула на него. Алекс смотрел в ей в глаза и ничего не ответил: ему совестно было врать ей, а рассказывать о своем паскудстве тоже не было сил.
– Ну да ладно, сейчас пообедаем, я тебя мучить не буду, – сказал она, вставая со стула, так и не дождавшись ответа.
Алекс пролежал еще два дня: рана ужасно болела, когда он пытался вставать. Как-то она меняла ему повязку, и он увидел, что та зашита обычными бумажными нитками. «Ба, да ты кудесница, доктор медицинских наук!». Он испытывал к ней огромную благодарность. На третий день он начал пробовать потихоньку вставать. Она каждый день кормила его куриным бульоном с картошкой – видно, забила невесть откуда взявшегося цыпленка. Мяса было очень мало, но Алекс понимал, каких огромных трудов и усилий ей стоило вытащить его с того света, поэтому не роптал и каждый раз нахваливал ее стряпню. Получалось эпично и высокопарно. Ба смеялась, когда он называл ее «Ваше Величество, Главврач, Самый Главный Мишленовский Шеф-Повар всех времен и народов». Чувствуя себя с каждым днем все лучше и лучше, он стал думать, что делать дальше: он не хотел привязываться к ней, но и оставаться тоже не мог.
Он анализировал свой промах, едва не стоивший ему жизни. Последний выживальщик притворился мертвым, как это делают мыши, когда их ловят жирные сытые коты: не ради того, чтобы съесть, а ради игры в кошки-мышки. «Конечно, нужно было иметь чертову силу воли, чтобы так притвориться. Боль от дроби адская: поди попробуй замереть, не дыша, но это была единственная верная тактика, которая позволила ему выжить. Хорошо бы иметь напарника, как на охоте: один бы стрелял после того, как «камуфляжник» доставл свое добро из нычки, и делал вид, что преследует его. А на самом деле гнал бы этого оленя на второго в засаде, как на охоте на номера. Добычкой-то и поделиться можно». Еще Алекс понял, что стрелять по ногам было ошибкой, но и уроком для него лично.