православных радикалистов, её родители решили: раз их дочь попалась полиции при устранении неверного предателя, то самим Господом велено отстраниться и отдать дочь в психиатрическую клинику. И не какую-нибудь, а «способствующую искуплению грехов», потому что в Колдонвиле был собственный священник – член секты воинственных православных. Но лечение пошло совсем не по плану.
Неприятности начались сразу по прибытии её в лечебницу закрытого типа. Доктор диагностировал прогрессирующую шизофрению, хотя это был банальный нервный срыв. Конечно же, практикант, проводивший дополнительное обследование, не подтвердил диагноз, но Эшли никто не собирался выпускать, ведь за несколько часов до этого двое санитаров закрылись с ней в изоляторе и наделали много всяческих нехороших вещей с тринадцатилетним мальчиком на её глазах. Опасаясь, что девушка, вышедшая на свободу после нескольких дней в больнице, из-за банального нервного срыва, расскажет об этом в сми, и тогда не избежать ответственности, а ведь для садистов и коновалов эта больница, как и несколько других, разбросанных по всему Таураду, уже который год оставалась раем, где можно было ещё и неплохо заработать на удовлетворении своих садистских наклонностей, запечатлённых на пленку или видеокамеру.
Пациенты отсюда практически не выходили. И, вскоре, из простой «больницы закрытого типа» эта лечебница превратилась в полнейший ад для всех, в особенности – детей сектантов, попавшихся полиции или вышедших из-под влияния общины.
Многочисленные изнасилования, избиения и прочие акты насилия над ней и такими же детьми сект, которых было достаточно много, Эшли озлобилась на весь белый свет, очерствела. Но теперь, сидя перед могилой человека, которого не смогла спасти, из-за которого и начался ад в её жизни, она не смогла сдержать рыданий.
Вдруг, сзади послышались чьи-то шаги. Обернувшись, Эшли увидела парня, приходившего к Адаму, чтобы поговорить.
– Я знал, что ты придёшь сюда, – хватая её за волосы, произнёс он, – ты хоть понимаешь, что теперь мы с тобой сделаем? – он широко улыбался, явно был доволен собой. Он ведь догадался, что Кольт обязательно явится на могилу друга, здесь-то и можно будет поймать несчастную девушку, чтобы снова отволочь обратно в Колдонвиль.
Но Эшли не собиралась сдаваться. Не для того она несколько дней копила силы, выжидала два месяца удобную возможность, втёрлась в доверие к молодому практиканту, чтобы украсть у него ключи… и бежала, сорок минут без передышки…
Он заставил её подняться и протащив несколько метров, прижал к дереву. Упав на землю, девушка успела подобрать заострённый кусок пластика, от одной из могильных табличек.
– Эшли, детка, – он наклонился прямо к её лицу, – ты сама виновата в том, что с тобой произошло. Ты убила своего дружка… Не стоило угрожать нам расправой. Если бы не этот факт, мы, может быть, не опасаясь за свои жизни, отпустили тебя с миром…
– Вы моего ребёнка убили! Вы сраные извращенцы! Вас всех на стул надо! – озлобленно прорычала девушка,