Люси закинула волосы назад, скинула платок на диван и стала расстёгивать блузку. На ключицах виднелись синяки. Затем она приподняла юбку, и взору Адама предстали многочисленные синяки и ссадины, – Норберт выпивал. Это стало происходить чаще в последние полгода. В нетрезвом состоянии он неадекватен. Он просто превращался в какого-то монстра, помешанного на похоти. Не буду вдаваться в интимные подробности, но я не была довольна таким Норбертом. Протрезвев, он рыдал, извинялся, клялся, что такого больше не повторится… Я каждый раз верила ему. Но я устала. Через некоторое время, он сказал, что мальчик удовлетворил его лучше, чем я, – Люси прижала носовой платок к губам и снова глубоко вдохнула, – я молилась Господу, чтобы он простил моего мужа… и дал мне сил, но с каждым днём я всё сильнее убеждалась, что бог не будет мил ко мне уже никогда.
– И что вы сделали? – Адам слушал её рассказ с замиранием сердца.
Люси приподняла рукава блузки и перед взором предстали два шва поперек запястий.
– Грех, страшный грех, – констатировала Люси, опуская рукава, – я позвонила ему, и он спас меня. Я простила его. Опять. Ведь так нужно, понимаете? Я, человек верующий, богобоязненный. Но затем он снова напился. И всё началось по новой.
– Он был твёрдо уверен, что Эшли придёт на могилу Курта. И она пришла. Он стал угрожать ей и… она воткнула ему кусок стекла в сонную артерию. Я вскрыл старый склеп и затащил туда его труп. Дверь замуровал.
– Спасибо, – Люси, вытерла слёзы, – я бы не вынесла этого снова. Спасибо тебе, Кларк.
– Вы боялись, что он вернётся? – догадавшись, поинтересовался он.
Люси снова заплакала и одновременно закивала головой.
– Пусть лучше так, чем причинит вред кому-то ещё.
– Вы ведь никому не скажете? Я не буду вам угрожать…
– Я скажу полиции, что он позвонил мне и сказал, что всё в порядке. Надеюсь, с этой девушкой всё будет хорошо.
Вернувшись домой, Адам увидел её спящей на кровати в гостиной. Он не стал будить девушку, а просто прошёл в ванную. Стянув футболку, взглянул на себя в зеркало. Многочисленные шрамы по всему телу напоминали ему его страшную юность.
Голоса в голове только появились, было непривычно слышать чьи-то беседы и видеть галлюцинации, которые становилось контролировать все сложнее. Адам осознавал, что рано или поздно они выйдут из-под контроля, поэтому рассказал родителям. Будучи рационально мыслящими людьми, они отвели ребёнка не в церковь, как советовали многочисленные друзья семьи, а к психиатру. Вначале доктор казался очень добрым и хорошим человеком: задавал разные вопросы, слушал внимательно, прописал какие-то не горькие таблетки. Вскоре случился приступ. Доктор настоял на том, что необходимо лечь в клинику, поэтому Адаму пришлось подчиниться. В то время ему не были знакомы такие понятия, как педофилия, насилие.
Родители навещали его довольно редко, потому что Адам был шестым ребенком помимо той двойни, которая находилась ещё в теле матери. Стоило лечь в клинику, как ему заменили препараты и приступы прекратились спустя несколько дней их употребления.