– приблизилась к супругу. Тот даже не повел головой в ее сторону, продолжал курить.
Сделала шаг, половица предательски скрипнула, Курт, вздрогнув от неожиданности всем телом, повернулся, скользнул по жене холодным тяжелым взглядом, выдохнул едкий дым, посопел. Джин замерла, не отводя от него глаз.
Долго молчали. Никто так и не решался нарушить обострившуюся тишину.
«Видимо, точно…» – со страхом подумала она.
Устав от мучающего вопроса, наконец, спросила прямо:
– Он умер?.. – и подступила к угрюмому супругу ближе, встала возле стола. Вопрос, словно удар камнем по голове, оглушил Курта – он сделал глубокую затяжку, скривился от дыма, торопливо затушил окурок, как-то виновато, что ли, взглянул на Джин. Заметив, что муж заволновался, продолжила: – Я же права, Курт? Права, да?.. Его не стало?..
Посидев, оцепенелый, еще немного, Курт неуверенно, будто сознаваясь в чем-то страшном, один-два раза кивнул и все-таки ответил немногословно:
– Да… – хотел закурить еще, но пачка сигарет опустела. Скомкав – положил на стол. Голос – тихий, безрадостный. И повторил, вздохнув: – Да, Джин… умер. Не спасли…
Глаза у той вмиг отяжелели, по щекам заструились горькие слезы.
– Да какой же я врач после этого… – плаксиво проговорила Джин, закрылась ладонями, будто ограждаясь от всего вокруг. Осознание того, что она, невзирая на большой опыт в хирургии, так и не смогла помочь путнику и, по сути, повинна в его смерти, очень глубоко засело в душе. – Убийца я, самая настоящая убийца… и нет мне прощения. Господи, что же я наделала…
Глухо всхлипнув – опустилась на корточки, по-девичьи заплакала, стараясь не разбудить мирно спящую в соседней комнате дочь.
Слезы Джин точно отрезвили Курта, он поднялся с табуретки, подошел, присел, обнял горячо и заботливо, стал пылко целовать мокрые соленые щеки, утешая:
– Ну, в чем же ты виновата, глупенькая? Ну, в чем?.. – молвил муж. – Ты замечательный врач! И сделала все, что смогла! Как же ты не поймешь этого? – и, чтобы окончательно разуверить жену в неправоте, прибавил твердо: – Если уж на то пошло, то здесь я виноват – поздно привез, если бы чуточку раньше… хоть немножко… то…
Джин облегченно вздохнула, поглядела на мужа. С маленьких ресниц скатились последние серебристые капельки, а поалевшие глаза приняли цвет морской волны, заискрились – откровение мужа окончательно убедило, вернуло веру в саму себя.
– Все равно, Курт, я должна была его вытащить… – сокрушительно мотнув головой, промолвила она и, поцеловав Курта, отошла, опустилась на табуретку. – Должна была, и все…
Курт сдержанно улыбнулся, молча обошел ее со спины, положил свои большие теплые ладони на тоненькие, хрупкие плечи жены и произнес легким назидательным тоном:
– Моя дорогая и любимая Джин, ты никому и ничего не должна! Запомни это раз и навсегда! Ты – профессионал своего дела и оказала ему достойную помощь!
Джин слушала со всей внимательностью, периодически кивала, соглашаясь с доводами.
А Курт