Оформление моих отчетов не соответствует стандартам: отступы, там, интервалы, прочий бред. Мне не нужно объяснять дважды, я и так раздражен до предела этой властной и безапелляционной манерой преподавания, которую она усвоила на службе в полиции. Я начинаю понимать, как устроена социальная служба, защищающая детей от домашнего насилия, и какова будет моя роль, доведись мне устроиться туда на работу. Мне придется забирать детей у биологических родителей, отдавать их в сиротские дома, а после их будут перераспределять по семьям, с наименьшим фактором риска, таким как семья моей преподавательницы, например. Я взял свой рюкзак и пошел домой. С меня было довольно.
Из класса студенты выходили подавленными, пряча взгляды, как будто это они убили русского ребенка, а я его адвокат. Но дело вовсе не в этом вечном противостоянии кто лучше: русские или американцы. Дело в том, что здесь, в Америке, этим особенным неординарным людям с нетрадиционной ориентацией дали право не только быть такими, какие они есть, но и право учить традиционно ориентированных родителей, что такое нормальная семья, как правильно воспитывать детей, и, если, по их мнению, ты делаешь это неверно, то они имеют полное право изъять ребенка у биологических родителей и поместить его в семью с особыми взглядами на воспитание. Для этого у них есть суд, полиция, власть, общественные институты, подконтрольные средства массовой информации, формирующие общественное мнение, где уже активно работают адвокаты и представители этой системы.
С четырнадцати лет у подростка полное право на смену пола. Сотрудники специального центра, специалисты которого работают в школах, берут на себя все юридические вопросы и полностью блокируют контакты родителей с ребенком, если у ребенка с родителями возникнут разногласия по поводу его половой самоидентификации. Возможно, я просто переутомился, и это причина того, что я воспринял все слишком драматично. Для меня и впрямь, словно рухнула последняя надежда на адаптацию, которую я лелеял в себе все пять лет жизни в Америке. Я всегда связывал успех с образованием, я любил учиться, но я был уже слишком стар для того, чтобы ломать свои сложившиеся стереотипы. Я был смешон и жалок одновременно. Образовательный проект завершен, я больше не знал, что мне делать в этой стране дальше. Я злюсь – что-то пошло не так. У меня возникли явные противоречия с системой, и я к этому оказался совершенно не готов.
В России я предпочитал ездить общественным транспортом, но в Америке без личного автомобиля не обойтись. Здесь общественным транспортом пользуются либо опустившиеся граждане, лишенные прав за какие-то систематические нарушения люди: алкоголики, наркоманы, либо те, у кого нет пары тысяч долларов, чтобы купить себе подержанный автомобиль или оформить кредит. Есть еще убежденные велосипедисты: Портленд город любителей двухколёсного транспорта, которые даже специально приезжают сюда раз в год со всей Америки и соседней Канады, чтобы проехаться по его улицам нагишом. Так они демонстрируют свою любовь к экологии и выражают принципиальный протест