нечто среднее между кладовкой старьевщика и лавкой древностей. Определиться точнее было совершенно невозможно из-за фантастической захламленности территории всевозможными мелкими предметами от крошечных фарфоровых статуэток всех времен и народов, до множества картин и подушечек с булавками и иголками. У Веры зарябило в глазах и закружилась голова.
– Садитесь, располагайтесь, – Зинаида Борисовна старалась не суетиться, убирая с кресла какие-то тряпки и лоскутки, – еще не до такого может докатиться человек, к которому никто никогда не заглянет. Иногда я специально все разбрасываю, чтобы потом собирать.
Одно было бесспорно. Нигде среди статуэток или затейливо расставленных в застекленных шкафах редкой красоты сервизов не было ни малейшего намека на пыль. Паркет, выглядывающий по краям толстого восточного ковра, сиял благородным восковым блеском. Видно, натирала его хозяйка чуть ли ни ежедневно. Вера сразу подумала о своем, благоразумно покрытом лаком, и наскоро протираемом влажной тряпкой никак не чаще, чем раз в неделю. Крепкое, однако, старое племя. «Богатыри, не мы», – признала она с легкой иронией.
Когда Зинаида Борисовна вернулась из кухни с подносом, на котором красовались прелестные чашки из тончайшего, невесомого фарфора с кружевной позолотой, чайником и молочником, от гостьи не укрылся орлиный взгляд старушки, которым она окинула комнату. Но сегодня Вера была слишком благодушна. Она подумала только, что бедную женщину, наверное, немало обманывали, так что она начисто потеряла доверие к людям.
– Я вам помогу.
Вера взяла поднос из рук Зинаиды Борисовны и поставила его на низкий столик. Тем временем хозяйка подала несколько вазочек с вареньем и сахарницу.
– Так что же с вами сегодня такого случилось чудесного? – спросила Зинаида Борисовна, садясь напротив и протягивая гостье чашку.
– Вроде как и ничего, – ответила Вера вполне искренне, – но бывают ведь такие необычные дни, когда кажется, что чудеса могут случаться на свете…
– Разве? – недоверчиво фыркнула старуха. – Чудес я не видала. А прожила немало, дай Бог каждому. Мне уж за восемьдесят.
– И ни одного чуда?
– Совершенно ничего похожего.
Вере снова стало жаль соседку. Ну право, что за глаза, что за душа, которые ни разу за всю жизнь не увидели чуда? А ведь у нее был сын, потом родилась внучка. Они появились и росли на ее глазах, весны приходили вслед за зимами, снежинки таяли на ладони, даже первый телевизор появился, когда она была зрелой женщиной. И ни одного чуда? Серьезная установка.
Вера попробовала варенье. Оно и вправду было очень вкусным.
– Это из чего?
– Терн с лимоном.
– Прелесть.
Она снова огляделась. Стены были сплошь увешены картинами, картинками и фотографиями.
На специальных полочках красовались аккуратно расставленные игрушки – современные мягкие и старинные, вперемежку.
– Вы коллекционируете игрушки? У моей подруги тетка этим увлекается. У нее уйма старинных кукол и зверьков. Прямо