переминалась с ноги на ногу. За ней выстроились служанки, держащие в руках предметы моего туалета.
– Вы хотите пи-пи? – спросила я у тети, открыв глаза. – Так идите, не мучайтесь.
– О чем вы, дорогая? – изумилась Бабайка.
– Мне только что было видение… – мрачным голосом сказала я.
Тетушка изменилась в лице, она ужасно боялась всяких пророчеств, предсказаний и прочей чепухи.
– Вы скоро встретите мужчину… – провозгласила я заунывным тоном. – И он дотронется до вас!
Надо сказать, что Бабайка была старой девой, шарахающейся от любых отношений. Она почитала мужчин порождением дьявола, а женщин, связывающих с ними судьбу – умалишенными.
– Ох! – тетушка схватилась за сердце. – И что же теперь делать?
– Молиться, – обреченно ответила я, – молиться об избавлении от подобной участи. Желательно, в часовне, а не здесь!
– Вы ведь соберетесь без меня, дорогая? – взвыла Бабайка, и когда я царственно кивнула, унеслась прочь.
Минус один с моего горизонта!
Теперь следовало разобраться с прислугой.
В последующий час я изводила их придирками к чулкам (не обтягивают!), подвязкам (давят!), панталонам (натирают!), корсетам (не дают дышать!), нижнему платью (что это за тряпка?). В конце концов, я разыграла истерику, сообщила всем, что они свободные до вечера дуры, а я соберусь сама. Бедных девушек как ветром сдуло – мои истерики в финале всегда заканчивались метательными упражнениями.
Откинув белокурую прядь с лица, я с удовольствием оглядела комнату, больше похожую на поле сражения, и полезла в шкаф, где висело рубище прекрасной гусятницы. Или правильнее будет сказать гусеницы?
Рубище было великолепно! Дабы до бала скрыть свою ослепительность, я накинула сверху простой черный плащ. Вышла из комнаты, бесшумно спустилась по лестнице и тут же нырнула под нее – там была неприметная дверца, ведущая в кладовую, окошко которой находилось на уровне земли. Дело в том, что вход в дом графини охраняли дюжие гвардейцы папаши, те самые, что ранее сопровождали меня до места ссыл… отдыха.
Я привычно подтолкнула щедро смазанную мной же оконную щеколду, открыла раму и вылезла наружу.
Упоительно теплый ветер омыл лицо и шею – ниже не позволяли рубище с плащом. Это в Неверии уже была осень, а у нас, в Кармодоне, еще вовсю царствовало лето.
До замка Ананакса я добралась быстро, поскольку за прошедшее время успела изучить городок, как свои любимые туфли. У парадного входа собралась толпа приглашенных, слышалась привычная ругань на тему, кого церемониймейстер должен объявлять первым, ржали кони и грумы, кареты толкались осями, в общем, мне в моем виде вход туда был заказан. Подумав немного, я обогнула здание и остановилась рядом с калиткой, ведущей на задний двор. Я прекрасно знала, что во время бала и в самый неподходящий момент всегда обнаруживается нехватка чего-нибудь нужного, например, шампанского или креманок для мороженого. Так и случилось. Калитка распахнулась. Из нее выскочил мальчишка