уроки учить так, чтобы не было за него стыдно. И самое главное: ходить гулять только с его или его жены разрешения и только на разрешенное время.
О стихах никакого упоминания. Вячка был на седьмом небе от радости. Он поспешил дать слово, что будет выполнять эти требования и выполнял их подчеркнуто настойчиво, пока жил у брата.
Стихи Вячка начал писать вскоре жк по приезде в К. Он хранил их в открытом столе, помня, во-первых, что они не запрещены, во-вторых, надеясь на культурность и порядочность своих воспитателей, брата и его жены.
В классе было только восемь русских учеников и, естественно, Вячка хотел подружиться с русским, так как совсем не знал польского языка, на котором разговаривало большинство на переменках и за стенами гимназии.
Кроме того, чувствовалась некоторая враждебность поляков и евреев к русским, как к завоевателям. В этом Вячка скоро убедился.
Через неделю у Вячки уже был друг. Это был Виктор Томкевич. Он был немного моложе Вячки, одног роста с ним, хорошо учился, любил поэзию и сам писал стихи, правда, довольно плохие. Ему родители не запрещали писать, и он широко этим пользовался.
У Витьки было до трех десятаов стихов, поэма о Пушкине, которому он не только подражал, но часто в пушкинский текст подставлял имена и места своего настоящего. Например, он грубо списал стихотворение Пушкина «Мое собрание насекомых», подставив имена и прозвища товарищей по классу и выдал за свое творчество; Вячка не выдержал, запротестовал. Витька сначала ругался, утверждая, что стихи эти он написал, а потом, когда Вячка показал ему свои стихи, Витька понял, что Вячка достаточно сведущ в русской поэзии и его нельзя ошеломить как плохими стихами, так и списанными с других поэтов.
Но в общем, Витька был хороший парень, верный товарищ и интересный собеседник, начитанный и умный. Он Вячке нравился.
Впоследствии Вячка с ним часто ссорился, но в нужные для него минуты Витька всегда поддерживал друга.
Вячка стал бывать у него в доме, познакомился с его родителями. Отец Витки был довольно крупным чиновником.
Скоро Вячка был вынужден свои стихи передать на хранение Томкевичу. Это было так.
Однажды, месяца через полтора после приезда в К., прийдя в свою комнату, Вячка нашел тетрадь со стихами на столе. Между тем, он хорошо помнил, что тетрадь в этот день он не вынимал из стола, где она лежала на самом дне ящика, а на ней лежала читавшаяся в то время книга о французской революции.
Вячка понял, что над его поэтической работой установлена негласная цензура, значит, над его мыслями, убежденьями, над его чтением.
Душа Вячки протестовала, ему было больно от недоверия к нему, и брат еще больше потерял в уважении Вячки.
Он был бессилен отстранить контроль над собой, но над мыслями, над поэзией он не допускал контроля и решил, что тетрадь со стихами и дневник, который вячка вел очень нерегулярно, надо как-то спрятать. Где? У кого? И тут Вячке пришел в голову Витька Томкевич.
На дугой день Вячка спросил Витьку о возможности прятать стихи у него. Витька сразу