о том, что персы перешли Аракс, князь Цицианов приказал полковнику Карягину безотлагательно собрать все находящиеся в гарнизоне силы и выдвинуться в направлении Шуши. Спустя несколько дней, восемнадцатого июня 1805 года отряд Карягина выступил из города, имея в своем подчинении 493 солдата и офицера при двух орудиях. В состав отряда входили: шефский батальон 17-го Егерского полка под командой майора Котляревского, одна рота Тифлисского мушкетерского полка под командой капитана Татаринцева, а также артиллеристы подпоручика Гудим-Левковича.
К тому времени, когда командир полка майор Лисаневич получил приказ идти на соединение с отрядом полковника Карягина, он успел уже отбить несколько атак персидских войск на крепость. И вполне обоснованно опасался восстания местных жителей у себя за спиной.
А спустя еще день или два Цицианову поступило известие, что Аббас-Мирза захватил укрепления Аскеранского замка и окончательно отрезал, таким образом, отряд Карягина от Шуши…
– Давай, давай! Пош-шел…
Под лазаретные нужды полковником Карягиным была выделена отдельная повозка, которую невозмутимо тащил за собой грязно-серый, задумчивый, вечно облепленный мухами вол. И необходимо отметить, что с каждым днем Мишка Павлов чувствовал себя в роли погонщика все более уверенно. Если в самом начале пути он почти все силы и все внимание вынужден был сосредоточить на том, чтобы не отставать от передней телеги или не навалиться колесами на шагающих рядом солдат – то теперь у него даже появились желание и возможность спокойно оглядываться по сторонам.
– Веселее пошел, а то, вон – опять засыпаешь!
Мишка Павлов отправился в поход с полковым лазаретом, можно сказать, в результате стечения обстоятельств – вместо выбывшего по болезни цирюльника. В этот раз лихорадка трепала Ивана Карловича недолго – перед самой отправкой из города, ранним утром он тихо преставился, не оставив после себя ни завещания, ни каких-либо распоряжений по службе.
– Causa naturalis[3], – с глубокомысленным видом повторил Мишка Павлов красивые, хотя и непонятные слова, которые много раз слышал от своего наставника в подобных случаях.
– Ну, понятное дело… – посыльный офицер кивнул, перекрестился и уважительно глянул на Мишку. После чего отправился обратно в штаб, чтобы доложить про достойную смену, подготовленную полковым цирюльником.
Тронулись в путь еще затемно, по холодку – сразу после утренней молитвы и каши. Так что отпевали и хоронили старика без участия Мишки. Когда простой гроб с телом Ивана Карловича солдаты из инвалидной команды закидывали сухой землей на христианском кладбище, разраставшемся возле крепостной стены, Мишка был уже далеко, за несколько десятков верст от гарнизона…
– Доброго денечка, дядя Гаврила!
За очередным поворотом повозка поравнялась с ротой егерей, среди которых шагал по дороге Мишкин старший товарищ и покровитель.
– И