было злополучное пятно, и говорил полушёпотом:
– Жжёт, горячо. Со мной что-то не так, Майкл.
Я отвёл его к киоску с прохладительными напитками, купил бутылку кока-колы и попросил успокоиться. После этого Юлиан вдруг заявил, что не может больше выносить этой толпы, и попросил меня отправиться домой, сославшись на недомогание. Я не на шутку встревожился.
– Может, тебе нужен врач? – спросил я.
– Нет. Домой, пожалуйста, домой…
– Ты что, знаешь эту итальянку с малышом? – не унимался я.
– Нет, конечно! С чего ты взял?
– А почему же такая бурная реакция? Не хочешь ли ты сказать, что видел её в своих снах?
– Майкл, я не знаю ни этой женщины, ни этого малыша. Я никогда их не видел ни во сне, ни наяву. Но я только знаю одно: это уже было со мной когда-то…
– Что было, чёрт возьми?! – я терял самообладание.
– Вот это: Алессандро, Алессандро… И страшная жгучая боль, и страх смерти.
Мне стало не по себе. Я посмотрел, как он ужасно выглядит, и повёз его домой. Дорога обратно заняла примерно два часа, и Юлиан почти всю дорогу спал. Подъехав к дому своего друга, я попросил миссис Виндфилд позаботиться о нём, сославшись на то, что ему нездоровится.
Вернувшись к себе, я пожалел о том, что не имел телефона Николы. Неплохо было бы рассказать ей всё. Возможно, она могла бы посоветовать, к какому специалисту обратиться Юлиану. Я не сомневался, что ему нужен врач.
Но тут я подумал, что Никола – это, возможно, не очень хорошая идея, так как она рассматривает всё происходящее с Юлианом только как интересный материал для своей научной работы. А моему другу нужна реальная помощь и совет врача-специалиста, психотерапевта например. Его необходимо вывести из состояния непредсказуемого страха и навязчивых мыслей. Я опять подумал, что ему неплохо было бы отдохнуть где-нибудь на побережье, и решил серьёзно поговорить с его матерью.
Я позвонил ей около семи вечера. Она сообщила, что Юлиан спит и просил его не тревожить. Воспользовавшись моментом, я пригласил её на ужин, сославшись на то, что нам надо поговорить наедине.
Миссис Виндфилд приехала сразу. Немного встревоженная пожилая женщина, она чувствовала неладное и боялась услышать подтверждение своих чувств и опасений. Я не считал более нужным что-либо скрывать от неё, рассказав ей абсолютно всё и про сны Юлиана, и про его родимое пятно, про его тревоги и переживания.
Она не удержалась от слёз. Встревоженная мать припомнила, как в четырёхлетием возрасте Юлиан упал с качелей и сломал руку. Она стала предполагать, что тогда, сосредоточив своё внимание на сломанной руке, они, возможно, упустили какую-то травму головы, и теперь это даёт о себе знать.
Женщина разволновалась не на шутку и решила завтра же попытаться организовать полное обследование Юлиана с предварительной консультацией психотерапевта. Это было как раз то, чего я и хотел добиться. Юлиан в своё время не пожелал обсуждать со мной этот вопрос, напрочь отказываясь