ветерок, прошедший по его лицу, сорвал выступившие капли слез. Лег наземь…
То там, то здесь между стеблями трав снуют разные насекомые, бабочки и жучки, стрекочут без умолку кузнечики. До чего же ты хороша, степь! Все мы, от маленькой букашки до нас самих, твои дети, мать-природа, которых ты поишь и кормишь, но не каждому открываешь свои тайны. Тулеген перевернулся навзничь. Перед ним раскинулось безоблачное синее небо. Степной орел, распластав крылья, медленно кружил над тихой степью и зорко просматривал каждый кустик травы, чтобы добыть себе пищу. Тишина вечности опутывала со всех сторон, порождая одиночество.
Крик диких гусей, двигающихся к озеру Конур, отдавался где-то там, в стороне. Склонив голову, Тулеген следил за улетающим орлом и увидел идущего с лошадьми Мукаша. Поднялся и, идя ему навстречу, внимательно рассматривал все вокруг.
– Говорил, много дичи. – Влезая на коня, Тулеген кинул взгляд на Мукаша. – Ничего пока я не вижу.
– Какой «нет»? Смотри, сколько птица и лиса. – Склонившись к земле, Мукаш указал на чуть заметные на плеши земли следы. – А вот прошли длинноногие косули.
Лошади дружно шли шагом. Вдруг Мукаш резко соскочил, придержал коня и поднял руку:
– Немного отдыхай.
Тулеген увидел, как Мукаш рассматривает чьи-то большие следы. Мукаш повернул голову к Тулегену:
– Буре-волк. У-у, шайтан, не ходи, отара.
Он стал ругаться и что-то причитать, вглядываясь в следы.
– Каждый живой свой след имеет, – уже в пути давал Мукаш азы охотничьего мастерства своему попутчику. – Без след нет ни человек, ни мышь, ни лиса. Охотник глаза имеет, охотник след читает и все видит.
Глядя на Мукаша, Тулеген подумал: «А еще говорят, азиаты темный народ: разводят скот и тем кормятся, и ничего больше их не интересует. Никакие они не темные, отсталые, да, – глядя на Мукаша, думал про себя Тулеген. – Учить их надо».
И правда, как будто в подтверждение сказанного Мукашем, начинают перед ними вырисовываться бугорки и холмики. Это сурчины, а их обитатели кормятся недалеко в траве. Тарбаганы-сурки, заметив наездников, подняли крик и свист. Наконец вся колония обращается в бегство, они торопятся скрыться в норах. Тулеген с волнением ловит взглядом проносящихся зверьков.
Среди сородичей этих зверьков всегда найдется смельчак, который, став столбиком на задние лапы, будет озирать все вокруг блестящими глазами, наполненными глубочайшим любопытством.
А вон вдали, вытянув над ковылем длинные шеи, показались с детства знакомые величавые птицы дрофы. Они пасутся на просторах, покрытых низким ковылем-тырсой. Все их движения степенны и легки. Дрофы провожают путников взглядом больших настороженных глаз.
Вдали гуляющее по горизонту марево вдруг разошлось, и явственно заблестела водная гладь. Это озеро Конур. Ближе к озеру местами пошли небольшие шоры-солонцы, от которых несло сырым духом, а дрожащие по воздуху белые перья ковыля стали уступать место пепельным зарослям полыни.
На