Семеновна Тишкина в разговоре с автором, на его вопрос, рассказать о себе и её деятельности на войне, скромно заметила, что ничего героического она не совершала. Просто работала много, как и все в то время. Вполсилы трудиться на войне нельзя. Так что я подвигов не совершала… Приятно говорить с коллегой…
– Если так, тогда расскажите о себе, о предвоенных годах, думаю это интересно молодому поколению.
– Оно сейчас другое.
– У каждого времени свое оружие, свои взгляды, свои ценности, и нам никуда от этого не деться.
– Это верно. Не время проходит, а мы проходим через конкретный, отведенный нам судьбой отрезок времени, который называется жизнью…
В 1939 году я окончила среднюю школу. Хотелось получить высшее образование. Знания у меня были крепкие и свежие. Легко поступила в Институт тонкой химической технологии. Через полтора месяца прозрела – это не моё! Устроилась секретарем в редакцию газеты «Правда» и поступила на заочное отделение Литературного института им. Горького…
Увлекалась по молодости нумизматикой, интересовалась историей государственной геральдики, а в сороковом году поступила в Историко-архивный институт, поэтому времени на гульки не было. Войну, как видите, встретила «двойной» студенткой. Отец ушел с ополчением. Студентов сразу же «запрягли» на земляные работы – копку окопов и рытье противотанковых рвов. Глубина рва – три метра, ширина – до десяти. Рыли землю в районах Брянской и Орловской областей. Было очень тяжело работать. Привычек-то к физическому труду никакой. Натирали мозоли на руках до крови. Брезентовых рукавиц хватало всего на несколько дней, а потом они превращались в лохмотья. Голодали, но никто на трудности быта не жаловался, нахлынувшая война обязывала. Трудились не по приказу, а по убеждению. Мы понимали, что своим трудом мы помешаем врагу быстро продвигаться к Москве.
– Дыхание надвигающейся фашистской лавины чувствовалось?
– А как же! Вот один из эпизодов. Во время рытья окопа под Брянском к нам подошли несколько взволнованных красноармейцев и посоветовали сворачиваться, так как немцы уже близко и могут обойти нас.
– Так это же паникеры! – закричал один из студентов.
– Задержать их надо! – промолвила моя подруга.
И вот уже под «лопаточным конвоем» мы привели их к нашему начальнику. Он некоторое время разговаривал с ними наедине, а потом отпустил их, а нам приказал уходить. Мы не шли, а бежали в сторону Брянска. С нами на восток ползли колоны беженцев, разрозненные толпы солдат, ищущих свои части и штабы, табуны скота, перегоняемого с запада на восток. Немецкие самолеты постоянно бомбили и обстреливали эти толпы несчастных. До полсотни километров отдули. На станции Брянск нас посадили в товарные вагоны и направили в сторону Москвы. И снова бомбежки. Повезло, вел состав опытный машинист. Он умело маневрировал: если самолет был над составом, значит, бомба в него не попадет, произойдет перелет, и состав продолжал движение, а когда вражеская машина находилась