мира, город, где живёт его любовь, потому что этого не может быть, особенно с таким, как он, и ещё потому, что не может быть никогда. Он не помнил, спал ли он в этот период вообще или нет, что ел, с кем разговаривал… Моня не помнил ничего, он словно находился в другой реальности. Он жил от воскресенья до воскресенья. И гнал из головы, нередко всплывающие мысли о том, к чему всё это приведёт, и что же будет дальше. Рядом с Ангелиной ему было просто хорошо. Глядя в её прозрачно-зелёные глаза, он становился самим собой, потому что Моня-тихоня куда-то исчезал. И на его месте появлялся Гриша Монеев: интересный, остроумный и весёлый. Самым большим счастьем тогда для него было брать её осторожно за руку в кинотеатре, или смотреть, как она смеётся его шуткам, и замечать, как от лучистых с прозеленью глаз посылаются во все стороны лучи, проникая и безболезненно раня его в самое сердце. А ещё он любил просто сидеть с ней рядом, но только, чтобы она подольше не говорила о том, что ей пора домой. И проводив её, долго стоять перед уже хорошо знакомым домом, отмерять бесконечным вышагиванием разбегающиеся перед ним тропинки, постоянно бросая взгляды на её окна, и ожидая, не мелькнёт ли в них знакомая тоненькая фигурка, а потом, вспомнив про время, сломя голову бежать на вокзал, в надежде успеть на последнюю электричку.
Началом конца стало невинное замечание его матери, как бы, между прочим, что его регулярные встречи с сестрой, выглядят достаточно странно, и кое-кому не слишком нравятся. А потом вдруг Ангелина сама приехала к нему среди недели, и он встретился с ней возле школы. Моня навсегда запомнил этот яркий и солнечный день в середине мая. Стояла уже по-настоящему летняя погода. Ангелина шла ему навстречу в длинном белом платье, с распущенными волосами и печальной улыбкой. Бесконечно прекрасная и столь же далёкая. Она ещё не произнесла ничего, но он уже знал, что они расстанутся. Он всегда это знал, всегда чувствовал, с самой первой минуты их знакомства.
– Отойдём куда-нибудь… У меня мало времени, мама уехала рано утром по делам, а я вместо школы сразу на вокзал… Моня молча взял её за руку, и они не сговариваясь, быстро пошли в сторону парка.
В тот день Моня не вернулся в школу. Домой он тоже не пошёл. Проводив Ангелину, он бесцельно, до одурения, шатался по улицам, которых не узнавал, и которых даже не заметил. Пока, в конце концов, не оказался в том же парке, на той же лавочке, на которой несколько часов назад он сидел с Ангелиной, возле лебединого пруда, только без всяких лебедей. Когда-то давно тут жила лебединая пара. Моня помнит, как кормил их хлебом вместе с матерью. А потом однажды ночью они бесследно исчезли. И больше здесь этих птиц никогда не было. Хотя место это в городе любили, и упрямо продолжали называть лебединым прудом. В самом центре водоёма покачивался совершенно пустой, и от того, кажущийся ещё более одиноким и заброшенным лебединый домик. Моня смотрел на это деревянное, почерневшее от старости и влаги строение, и беззвучно повторял: «Вот и всё…, вот и всё…» Так он продолжал сидеть, не двигаясь, всё