и проще, чем в первой больнице города Братска. Вот кто бы мог подумать? Никакой фальши в поведении, никакого притворства, никакого стукачества и все друг за друга горой, вне зависимости от межличностных отношений. Доктор Иванов может ненавидеть доктора Петрова, но на вызове он о нем никогда ни одного плохого слова не скажет. В первой больнице города Братска все было иначе – каждый врач, общаясь с пациентами, всячески старался принизить своих коллег и возвысить себя, гениального до невозможности.
– А что ты хочешь? – удивилась Татьяна, когда Алекс поделился с ней этим своим открытием (к тому времени они уже перешли на «ты»). – Мы же на передовой, поэтому у нас все по-другому. Без взаимовыручки и взаимного доверия нам никак нельзя. Меня подруга звала в поликлинику, старшей медсестрой, сама она там главной недавно стала. Ночной работы нет, никуда не выезжаешь, а сидишь в кабинете, при этом денег почти вдвое больше, чем у меня здесь, потому что премии у старших сестер постоянные и весьма нехилые. Но я отказалась. И почему? Потому что я дура, которая счастья своего не видит? Или потому что мне звание фельдшера дороже всего на свете? Нет, просто у нас здесь здоровая атмосфера, а там – гнилая. Все друг друга подсиживают, все друг другу завидуют, все друг на друга начальству доносят. Даже думать об этом противно, не то, чтобы в этом котле вариться. Тьфу!
– А у нас не доносят? – поддел Алекс.
– Был один такой, – усмехнулась Татьяна. – Володька Федоро̀вич, редкостный засранец. Его из кремлевской «скорой» выперли за какие-то грехи, так он у нас пытался карьеру сделать. Ходил с блокнотиком, все записывал, а потом докладывал начальству, причем не местному, а верховному, в Красногорске…
В городе Красногорске на Знаменской улице находилось руководство Московской областной станции скорой помощи.
– …Так с ним однажды неприятность произошла, – продолжала Татьяна. – Его в январе зачем-то в сломанную машину занесло, которая на улице стояла, а дверь заклинило так, что не открыть. И телефон у него, как назло, на подстанции остался. Дело было ночью, зима, мороз, народу во дворе нет, никто на его стук и внимания не обратил. Только утром его выпустили, бедолагу, после того как он шесть часов на морозе просидел без теплой курточки. Представляешь?
Веселые искорки в зеленых ведьминских глазах Татьяны совершенно не сочетались с сочувственным выражением лица.
– Представляю, – усмехнулся Алекс. – И подозреваю, что он сразу же уволился.
– Угадал! – рассмеялась Татьяна. – Ни дня больше не проработал, ушел куда-то в ведомственную медицину, не то в МВД, не то в МЧС.
Для того, чтобы поскорее набраться опыта и заработать побольше, Алекс работал на полторы ставки – сутки через двое. Вроде бы и ничего – десять суток в месяц работаешь, двадцать отдыхаешь, но оказалось, что сутки после дежурства начисто выпадают из жизни. Пока отоспишься, пока придешь в себя – день и прошел. На дежурствах ночью удавалось