вышли, а охранники потащили Вильгельма на место. Потом вышли во главе с Раухером.
Анна собралась поехать с нами, – начал Раухер, объявив то, что и так все знали без него. – Только не забывайте, что ей надо время от времени подкрашивать глаз. Обратно поедет сама, я ей про это сказал, – Галантностью по отношению к ней он явно не отличался, а та напротив, называла его на «вы».
– Это ваши знакомые? – спросил Гюнтер, когда все шесть человек направлялись к лифту.
– В какой-то мере. Анна раньше у нас работала, я ее застал, когда сюда перевелся, еще она в общественной организации состоит – это самое главное, почему я их выбрал.
– У дома своя общественная организация? – Спросил Гюнтер.
– Конечно, это же фактически целый поселок, здесь у нее, у организации шесть подразделений, по числу коридоров. В каждом подразделении свой фюрер. Есть еще партийная организация, она в культурно-духовном центре находится. Там канцелярских работников больше, чем во всем доме партийных. Это естественно, чего им, партийным здесь делать.
– Насчет подбора людей, – продолжал Дмитрий. – Когда Герр Хоффман направил техническое задание, он направил его не мне, а моему шефу. Тот, в свою очередь, поручил мне побыстрее подобрать людей – а уж это я умею.
Раухер и до этого говорил, что его работа – связь с общественностью, но Гюнтер поначалу не придал этому значения.
– Вы, надо сказать, несмотря на то, что работаете в молодежной организации, охватываете не только молодежь, – отметил Гюнтер.
Скорее всего это объяснялось, что Раухер, не надо забывать, был бывшим полицейским, и работа с людьми была его стихией.
– Ну да, – согласился Раухер. – К тому же, многие раньше состояли в «Моргенвахе». Базы данных никуда не деваются.
Интервью второй семьи мало чем отличалось от первого. Мужик был коренастый с налысо побритой головой, жена, в отличие от Анны, имевшей практически немецкую внешность со старых плакатов, была долговязая и имела черные прямые волосы до плеч. Еще ко всему, она накрасила под глазами довольно темные круги, в соответствии с модой давностью лет в тридцать. В понимании Гюнтера такая внешность была характерна для разного рода славян, каким-то образом выбившихся в люди – польских колонистов в юго-восточной Азии или, что уж там скрывать, отдельно взятых тех же аннеркантов.
«Может, и в редакторе откорректируем, – подумал Гюнтер. – Оба глаза одинаковы, так что это совсем другое дело, чем синяк под одним глазом».
Когда группа вышла из квартиры, на табло, висевшем на торцевой стене коридора-улицы F3, было без десяти шесть. Работа была почти выполнена. Осталось немного поснимать внутренности здания и пространство коридора, через которое были перекинуты мостики. Этим был занят Йозеф – Илма, поначалу восхищавшаяся катакомбами, явно утомилась.
– Сейчас много народу будет, – предупредил Раухер.
– С работы приедут? – спросил Бонакер.
– Наоборот, на вечернюю смену.
Оказалось,