квиче и по дороге где-то за пятьдесят километров до города Ряжска словил в лобовое стекло камешек от встречной машины. Дело было в конце октября, шел противный дождь со снегом. От лобового стекла через какое-то время остался неразбитым кусок напротив моего лица, за которым я прятался от снега.
Разбитое лобовое стекло Москвича, источник – фото из архива автора
До Москвы оставалось более 300 километров, и я понял, что так доехать мне не удастся. Решил заехать в Ряжск к моему прежнему месту службы и попробовать заменить стекло. Надежда моя оправдалась, и с помощью друга по училищу Вити Иванова лобовое стекло было заменено в течение полутора часов. Не забывайте, шел 1989 год и на все в стране был страшный дефицит, особенно на запчасти. В последующем уже в Москве однажды я случайно наткнулся на продажу лобовых стекол в автомагазине. С испугу я купил целых три и все они мне пригодились в самое ближайшее время. Одно пришлось поставить на свой новый Москвич, причина такая же (камень от встречного автомобиля), второе отдал сестре, у которой лопнуло лобовое стекло на моем старом Москвиче, третье продал по хорошей цене (почти оправдал затраченные средства – капитализм в действии).
Родители были, конечно, рады тому, что я буду служить в Москве и жить у них. Потом, правда, выяснилось, что жить я буду не один. На целых три года в их трехкомнатную малогабаритную квартиру пришлось перевезти всю мою пятизвездочную семью (пять человек). Квартиру в Москве я смог получить только в июне 1992 года. Мы с моим коллегой по СБП были одними из последних счастливчиков, которые сумели получить квартиры с отделкой и оснащенные всей сантехникой, электрической плитой и прочим необходимым оборудованием. В дальнейшем другим менее счастливым обладателям новых квартир, стало значительно сложнее. В квартирах надо было за свой счет делать ремонт (стены, потолки и полы были без покрытий), устанавливать сантехнические приборы и электрические плиты, и приводить их в жилой вид. Так что я успел заскочить в последний вагон уходящего поезда под названием Советский Союз.
Все это я рассказываю для того, чтобы было понятно, как сложно было в момент развала Союза не только всем гражданам страны, но и офицерам, так называемой «элите Вооруженных Сил». Далее становилось только хуже и хуже. Даже в офицерской форме стало опасно ездить по Москве, не говоря уже о безденежье. Зарплату перестали регулярно платить, перерывы достигали четырех месяцев. Пришлось осваивать новую специальность таксиста – бомбилы. Жителям столицы некоторые продукты стали продавать по талонам. А моя семья таких талонов не имела. Чтобы их получить, я был вынужден выписаться из квартиры в Борисоглебске, ее сдать и прописать временно всех своих в квартире родителей. Это поставило под угрозу в дальнейшем возможность иметь квартиру не только в Москве, а и где бы то ни было. Но к счастью все обошлось, квартиру мы сумели получить до наступления полного краха, когда офицерам стали давать только служебное жилье.
Дети к тому времени должны были – некоторые учиться, а некоторые уже поступать в институты. Старший по своему сумел адаптироваться к новым реалиям жизни, в институт поступил, но бросил его на втором курсе и занялся коммерцией, сначала по-мелкому, а потом серьезно ушел в строительный бизнес. Наступило такое время, когда нам с женой пришлось даже неоднократно занимать у него денег (как говорится до получки). Средний поступил в институт и тоже стал слегка подрабатывать, чтобы иметь карманные деньги. Сначала продавать газеты, потом курьером в фотоателье, а потом ремонтировать на дому компьютеры.
Продавец газет на улице Москвы – фото из архива автора
Чтобы напомнить вам как все это тогда было, расскажу об одном забавном эпизоде. Возвращается средний сын с «дневных заработков» и говорит, что у него наряд милиции в метро отобрал весь его дневной «тираж» газет и требует, чтобы к ним пришел отец, то есть я. Еду с ним на станцию метро Пражская, заходим в отдел милиции к дежурному по станции. Тот заявляет, что мы пришли поздно, дело уже передано в суд Советского района (Чертаново Южное). Нам была объявлена дата заседания суда. Делать нечего пришлось ехать на суд. Это была настоящая трагикомедия девяностых. Кого только там не было в качестве подсудимых. Бабушка, попавшаяся на продаже новых мужских ботинок, которые не подошли ее «деду». Наш самый гуманный суд в мире сапоги у бабушки конфисковал в пользу государства (еще надо посмотреть, кто воспользовался этой конфискацией) и оштрафовал ее, не помню уже, на какую сумму. Следующий подсудимый – приверженец модной в то время секты «Аум синрико», приговор – конфискация комплекта книг этой секты, которые он распространял в районе станции метро и штраф. Настала очередь моего сына. Решение суда – конфискация газет и штраф. Но больше всего развеселила реакция моего сына. Он потребовал вернуть пластиковый пакет, в котором были эти книги. Судья был вынужден согласиться с законностью требования, и обязал вернуть пакет сыну. Вот такие дела были в подавляющем большинстве, которые рассматривали наши суды в те времена. Очень реалистично весь сюрреализм того времени представлен в фильме Сергея Урсуляка «Ненастье».
Когда я ехал представляться к новому