господину, – Николай кивнул на бородатого Федора, маячившего неподалеку, но явно стушевавшегося при появлении командира.
– Запомни, тут господ нет, а скоро и во всей России, во всем мире не будет. Здесь все товарищи. Он – товарищ Федор, я – товарищ Климов. Это – во-первых. Ясно?
– Да, да, все ясно – испуганно закивал Николай.
– Во-вторых, если я задаю вопрос, твое дело отвечать, а не вспоминать, что было вчера. Это тоже ясно?
– Да, да… – продолжал механически трясти головой Зотов.
– Вот и хорошо. А теперь отвечай, кто такой?
Николай послушно повторил свою легенду. На все вопросы Климова отвечал не путаясь и не сбиваясь. Для него это было просто. Он всю жизнь знал семью Бельских, а с Гришей дружил с детства. Товарищ Климов остался, видимо, доволен его ответами.
– Ладно, теперь послушай меня. Наш эшелон отправляется на Южный Урал – бороться с контрреволюционным мятежом генерала Дутова. Люди мне нужны. Поедешь с нами бить буржуев до полной победы мировой революции?
Ни революция, ни тем более ее победа в мировом масштабе совершенно не интересовали Николая. Но выбор у него был невелик: или «бить буржуев», или начнут бить его. Он уже заметил, что «революционеры» поглядывают завистливо на его одежду и обувь, прикидывая, а нет ли у него в карманах денег или золотишка. Солдаты могли ограбить его и выбросить на ходу из поезда, могли просто убить. Никто не стал бы разбираться в деталях. Товарищ Климов нехорошо усмехнулся.
– Конечно, я согласен, – поспешил ответить Николай.
«В конце концов, можно потом попробовать сбежать», – подумал он про себя. Но вот в этом он ошибался. Революционные товарищи были не так просты, какими казались на первый взгляд. С него не спускали глаз. Одежду Зотова отобрали, выдав взамен грязную шинель и сапоги. Немного денег, которые оставались в кармане, забрали для «дела мирового пролетариата». Но Николай был доволен: ему выдали «удостоверение личности» – полуграмотную бумажонку, в которой было указано, что податель сего, Бельский Григорий Павлович, сын сельского врача, является бойцом революционного полка, сражающегося за счастье трудового народа. С этой бумажкой и началась его новая жизнь. От прошлой осталась лишь фотография матери – небольшой снимок, с которым он никогда не расставался.
Глава 7
Шум в вагоне постепенно затихал. Заканчивались очередные сутки в поезде. Никто не мог сказать, сколько еще предстоит таких дней в дороге. Казалось, что поезд уже никогда не доберется до Риги. Лиза спала, прижав к себе встрепанную куклу. Кока тихонько поскуливал в своей корзине, Зотов машинально поглаживал собачку, успокаивая ее. Тяжелые мысли одолевали ювелира: Николай пропал. Иван Николаевич любил сына, хотя и часто ругался с ним. Отношения их обострились до предела с появлением в доме Натальи Васильевны. Только в одном мачеха и пасынок были единодушны: ехать в Ригу парень тоже категорически не хотел, предлагая переждать смутное время где-нибудь в деревне, хотя в Риге их ждала родная тетка Николая.
«Переждать», – криво усмехнулся Зотов.