они по любому поводу показывают. Судите сами, до чего лжива система: внушать уродливой, глупой, злобной и непривлекательной рабыне, что она имеет те же шансы на старте, что и ее господин и повелитель, у которого их заведомо впятеро больше. Будь я женщиной, давно повесился бы.
– Надеюсь, вы понимаете, что кто-то может с вами не согласиться?
– «Понимаю» – не совсем уместное слово. Я не желаю понимать того, что является для меня личным оскорблением. Какие же доводы, кроме криводушия, вы можете привести против моих?
– Довод первый – мои вкусы. Я вовсе не нахожу женщин безобразными.
– Сочувствую, вкусы у вас извращенные.
– Женская грудь – это же красиво.
– Вы сами не понимаете, что сморозили. На глянцевой бумаге иллюстрированных журналов и то эти самочьи выпуклости смотрятся на грани приличий. Что же говорить о вымени, которое и показать-то зазорно, а ведь именно таковы груди у подавляющего большинства женщин? Фу!
– Это ваши вкусы. Кто-то может их не разделять.
– О да, можно и ветчину в мясной лавке находить красивой, никто не запрещает.
– Это разные вещи.
– Женское тело – то же мерзкое мясо. Иногда формы особенно безобразных женщин сравнивают с окороками, так я вам скажу, что все женщины – окорока, и только.
– Позвольте мне в таком случае спросить, а кто же вы?
– Гора сала. Разве не видно?
– А мужчин, стало быть, вы находите красивыми?
– Я этого не говорил. Мужчины обладают менее отталкивающей внешностью, чем женщины. Но это не значит, что они красивы.
– То есть красивых людей нет?
– Почему же, есть. Дети бывают красивы. Увы, недолго.
– Значит, детство вы считаете благословенным возрастом?
– Вы хоть слышали, что сейчас сказали? «Детство – благословенный возраст»!
– Это общее место, но это правда, разве нет?
– Конечно правда, осел! Но к чему говорить ее вслух? Все и так это знают.
– Я вижу, господин Тах, что вы – глубоко разочарованный человек.
– Вы только сейчас это поняли? Отдохните, юноша, такая напряженная работа мозга утомляет.
– Что же вас так сильно разочаровало?
– Все. Мир скверно устроен, вернее сказать, скверно устроена жизнь. Криводушие нашего времени еще и в том, что принято провозглашать обратное. Нет, вы слышите этот дружный восторженный визг: «Жизнь прекра-а-асна! Мы любим жизнь!» Я готов лезть на стенку от таких глупостей.
– Эти глупости, может быть, говорятся от души.
– Я тоже так думаю, и это еще хуже: значит, криводушие проникло всюду и люди верят в этот вздор. У них дерьмовая жизнь, дерьмовая работа, они живут в кошмарных дырах с отвратительными спутниками и пали так низко, что зовут это счастьем.
– За них можно только порадоваться, если они счастливы!
– Действительно, за них можно порадоваться.
– А для вас, господин Тах, – что для