ты пришла?
– Узнать, что в письме и…
– Нет, почему ты пришла ко мне?
Я помедлила, уставилась на нее.
– Потому что ты лучшая.
– Я не просто лучшая. – Лиетт не сводила глаз со своих изящных пальцев, лежащих на столе. – Я гениальна. Настолько гениальна, что понимаю – финал письма тебя не обрадует. Давай я просто скажу тебе забрать свой револьвер, забрать свои пули и отправляться куда подальше. Стреляй, убивай, пей, играй, как всегда. Возвращайся, когда кончатся деньги, виски, удача, неважно. Дам тебе новые пули, и будем дальше притворяться, что больше нас ничего не связывает.
Лиетт умела говорить красиво. Чего еще ждать от женщины с таким длинным именем. И она была умна – чего еще ждать от женщины с таким количеством книг. И будь у меня хоть половина ее ума, я последовала бы ее совету, забрала пули и отправилась на все четыре стороны.
Однако я женщина расчетливая.
Расчетливые женщины принимают расчетливые решения.
И мое было – сидеть и пялиться на Лиетт, как я делала каждый раз, когда мне было что-нибудь нужно. Солдаты, бандиты, скитальцы смотрели мне в глаза и ссали, выхватывая оружие, понимая, что сейчас умрут. Но Лиетт видела глаза, которыми я смотрела на нее столько лет назад.
Такими глазами я смотрела лишь на двоих.
И одного из них была готова убить.
– Что в письме?
Наши взгляды встретились.
– Имена.
Я медленно кивнула. Полезла во внутренний карман жилета. И там, у самого сердца, нащупала плотно свернутый клочок бумаги. Бережно, чтобы не порвать ветхие края, я развернула его и положила на колени.
– Скажи.
– Сэл, прошу…
– Скажи.
В повисшей тишине между нами разбилось нечто. Нечто хрупкое, нежное, о чем я никогда как следует не заботилась.
Но Лиетт подняла письмо. Провела по знакам. И его голос запел.
– Гальта Шип.
Я глянула на свой лист. Там было ее имя.
– Рикку Стук.
И его, на две строчки ниже.
– Занзе Зверь.
И он.
– Тальфо Плеть.
И он.
– Креш Буря.
И он.
– Враки Врата.
Лиетт умолкла, а затем проговорила последнее – так, как произносят проклятия.
Медленно, с великим сомнением и предчувствием смерти.
– Джинду Клинок.
В самом верху. Алыми чернилами. Самый первый, о ком я подумала, начав этот список.
Семь имен. Семь из тридцати трех. Кажется, немного. Однако в моем списке было еще одно, которое я вычеркнула ценой множества пуль, крови и трупов. Я убила бы и за одно из них.
За семь?
Сожгла бы дотла весь мир.
Я свернула лист, спрятала его обратно. Прошла к вешалке у двери. Закрепила свои ремни на поясе, пристегнула к бедру кобуру. Какофония почти прыгнул в руки, обдал ладонь теплом.
Он тоже слышал каждое имя.
– Сэл, – тихо позвала Лиетт. – Погоди.
Я, промолчав, надела палантин и закинула на плечо сумку. Я не могла слушать. Мы