чары. Когда я поднялась, меня не встретило ровным счетом ничего, кроме слегка приоткрытой двери в конце коридора.
Неплохо.
Я осторожно ее толкнула, сунула нос внутрь. Передо мной предстала скромная комнатушка: пара кроватей, письменный стол и еще один поменьше, с непочатой бутылкой на нем. На колышках висела пара теплых дорожных плащей. Уютненько; ровно то, что в подобных местах и ищут.
Ну правда. Прелесть этой комнатушки почти не портил лежащий посреди нее труп с раздробленным горлом.
– Еще один, – мрачно заметила Лиетт, которой явно наскучило ждать внизу.
Я не стала ее останавливать. Она протиснулась мимо меня и опустилась на колени рядом с мертвецом. Я и не думала беспокоиться, пока Лиетт не шарахнулась от него. Она никогда не шарахалась.
– Ох, Отпрыски… – прошептала она. – Взгляни на его шею, – указала Лиетт на месиво красной плоти, которое только притворялось шеей. – Ее как будто раздавили.
– Наверное, другой агент постарался.
– Какой еще агент? – подняла на меня взгляд Лиетт.
– Он революционер, – отозвалась я.
– Чушь. Где тогда мундир?
– Ну, херовый был бы тогда из него шпион, м-м? – Я кивнула на кровати, безукоризненно заправленные, и ровненько стоящие рядом ботинки. – Солдат может сбросить мундир, но не привычки. И смотри, – я указала на непочатую бутылку вина. – Революционеры не пьют.
– Не самое убедительное доказательство.
– Ну да. Скорее – чутье. – Я сняла один плащ с колышка, взвесила в руке. Проткнула Джеффом его край и достала пачку аккуратно свернутых писем. – А доказательства – вот.
Скажешь, это странно, что я знала, где их искать? Ведь обычно весь смысл потайных карманов заключается в том, что никто не знает, где они. Думаю, для подавляющего большинства людей эти плотные плащи ничем не примечательны. Однако блистательное меньшинство обитателей Шрама, которые сталкивались с революционными агентами, переходили им дорогу или становились их целью – меньшинство, к которому я, так уж вышло, принадлежу, – знают, куда смотреть.
Я мельком пролистнула бумаги. Куча бреда. Очередной сраный шифр. Причем такой, что быстро и ловко, как магический, не разгадать. Революционное дерьмо из-под птицы. Я могла кое-что разобрать – в моей работенке с этими мудаками приходилось сталкиваться не раз и не два, – но общий смысл улавливала в лучшем случае очень смутно.
– Сюда отправили двоих, – пробормотала я, вчитываясь. – Для наблюдения. Они искали интересующую их личность. Скитальца. – Я сощурилась, словно ответ прятался от меня за этой дурацкой мешаниной символов. Ничего не нашла и выбросила послания. – Кого именно – не говорится.
– Может… одного из них? Из имен в твоем списке?
Я покачала головой. Отвернулась.
– Да хер знает.
Лиетт глянула на мертвеца.
– Вот этот знает, например.
Меня как ледяной водой окатило.
– Ты же не всерьез.
– Дело не в моей серьезности, – отозвалась Лиетт. – А в твоей. И если ты решительно настроена отыскать тех,