пару минут из замка выбежали трое солдат с автоматами, рассыпались по периметру двора, сели на корточки. Их взгляды скользили по опушке леса.
Вадим прекрасно представлял себе, что по этому поводу думали красноармейцы. Враг рядом, не промахнется даже человек с ослабленным зрением! Но бойцы помнили приказ. Открывать огонь они могли только по сигналу.
Один автоматчик привстал, повернулся к крыльцу и махнул рукой. Из замка потянулись люди. Почти все они имели оружие, выбегали на открытое пространство, озирались. В долине шел бой, эхо отражалось от скал, дробилось. Но у замка все было спокойно. Немцы расслабились, переводили дыхание, сгруппировались у крыльца.
Плотный мужчина в офицерской фуражке что-то втолковывал худощавому субъекту. Тот нервно тискал темно-коричневый кожаный портфель. На эту личность стоило обратить внимание. Он был чуть выше среднего роста, худой, весь бледный от волнения, носил длинный серый плащ и черную шляпу с узкими полями. Человек этот явно спешил, собирался впопыхах. Шнурки его ботинок не были завязаны и волочились по земле.
Это, конечно же, был Кунце, мужчина с фотографии. Дистанция до него составляла метров шестьдесят, лицо хорошо просматривались. Он выражал недовольство старшему группы.
Рядом с ним стояла женщина в длинном пальто с поднятым воротником, на голове модный берет. Ее лицо пряталось в тени. Дама что-то говорила, вяло жестикулировала. Она была на полголовы выше своего мужа, такая же худая, высохшая.
Супруги Кунце могли бы понять, что офицер не виноват. Он не в состоянии контролировать действия Красной армии. Но они все равно выражали недовольство.
Беседа надолго не затянулась. Мужчина повернулся к женщине и разразился какой-то тирадой.
– Дорогая, так надо. Эти проклятые русские!.. – расслышал Вадим.
Женщина задрожала, натянула капюшон, отчего ее лицо окончательно ушло в слепую зону. Она раздраженно отмахнулась. Мол, делайте, что хотите.
Охранники заторопились, начали озираться. Они определенно что-то чувствовали. Все рослые, как на подбор, крепко сбитые, морально стойкие, уверенные в себе, готовые идти до конца.
Вадим кусал губы. Враги сбились в кучу. Их можно было перестрелять за несколько секунд. Но это вершина снайперского мастерства – положить всех, кроме супругов в штатском. В текущих условиях сделать это было невозможно. Изнывали бойцы, терзались оперативники. Доколе будет продолжаться это измывательство?!
Майор Поляков, лежавший рядом со Злобиным, утробно сопел, нянчил рукоятку пистолета.
– Их двенадцать, Вадим Алексеевич, – прошептал он. – Десять человек охраны и семейная пара. Неплохой конвой. Вот нам бы такой.
– Станем важными персонами – получим. Главное, чтобы они в лес толпой не повалили.
«Хоть молись, ей-богу! – подумал Злобин. – Понятно, что на дорогу они не побегут. Это будет верное самоубийство. Путь к отступлению у них один – на север, в лес».
Местность там поднималась,