по стене в пустом углу за спиной, заставил его покрыться испариной и резко обернуться. Там ничего не было, но, повернувшись обратно, преподобный остолбенел от ужаса, пораженный внезапным беззвучным появлением Небогипфеля, мертвенно-бледного, с запятнанными красным руками, скрючившегося на металлической платформе странного вида, пристально смотрящего глубоко посаженными серыми глазами в лицо гостю.
Первым порывом Кука было завопить от страха, однако у него перехватило горло, и он лишь завороженно уставился на причудливое лицо, совершенно внезапно обретшее зримое воплощение. Губы дрожали, дыхание вырывалось короткими судорожными всхлипами. Нечеловеческий лоб взмок от пота, а жилки вздулись, узловатые и багровые. Руки у доктора, обратил внимание преподобный, дрожали, как дрожат они у худых людей после интенсивной мышечной нагрузки, а рот беззвучно открывался и закрывался, словно ему тоже было трудно говорить.
– Кто… что вы здесь делаете? – наконец выдавил он.
В ответ Кук не вымолвил ни слова; волосы его встали дыбом, пока он смотрел, разинув рот, на характерное темно-красное пятно, испачкавшее чистую слоновую кость, сверкающий никель и блестящее черное дерево платформы.
– Что вы здесь делаете? – повторил доктор, поднимаясь. – Что вам нужно?
Кук совершил над собой нечеловеческое усилие.
– Во имя всего святого, что вы такое? – выдохнул он, и тут же со всех сторон словно опустились черные шторы, сметая в непроницаемую безмолвную ночь сидящего перед ним на корточках крошечного призрака.
Когда к преподобному Элайе Улиссесу Куку вернулись чувства, он обнаружил, что лежит на полу в старом Мансе, а доктор Небогипфель, полностью расставшись с пятнами крови и следами прежнего своего возбуждения, склонился над ним, держа в руке стакан бренди.
– Не беспокойтесь, сэр, – с легкой улыбкой сказал философ, когда священник открыл глаза. – Я не приводил к вам ни бестелесного духа, ни чего-либо столь же необычного… позвольте предложить вам вот это?
Священник покорно принял бренди и озадаченно всмотрелся в лицо Небогипфеля, тщетно ища в своей памяти событие, предшествующее беспамятству. Наконец он смог сесть и увидеть перекошенное металлическое сооружение, появившееся вместе с доктором, и тотчас же все происшедшее мгновенно всплыло в сознании. Преподобный перевел взгляд с сооружения на отшельника, затем с отшельника на сооружение.
– Никакого обмана нет, сэр, – продолжал Небогипфель с легкой тенью насмешки в голосе. – Я не работаю со сверхъестественным. Это самое настоящее механическое устройство, безусловно принадлежащее этому убогому миру. Прошу прощения – всего на одну минуту.
Поднявшись на ноги, доктор шагнул на платформу из красного дерева, взялся рукой за затейливо изогнутый рычаг и повернул его. Кук протер глаза. Определенно, никакого обмана не было. Доктор и машина исчезли.
На этот раз преподобный испытал не ужас, а лишь небольшое потрясение,