придвинула к сиденью свой багаж – сундучок, окованный узорной жестью.
Мальчик в это время сделал шаг в сторону. И зацепился штаниной за острый угол сундучка.
– Ох! – всполошилась старуха. – Ты порвал брюки!
– Да чепуха!..
– Ну как же… Это из-за меня!
– Да наплевать, – сказал мальчик с явной досадой, потому что на них оглядывались. – Они все равно старые.
– И все-таки! Если ты сойдешь на остановке «Старый мост», мы можем зайти ко мне, я быстро заштопаю…
– Нет, я еду дальше. Да вы не волнуйтесь…
«Старый мост… Старый мост…» – отдалось во мне. Значит, правда? Вот и начал завязываться узелок…
В этот момент поезд опять остановился, заблестело за окнами озеро, вагон сразу опустел на две трети. Мальчик остался. Но он не сел ни на одну из освободившихся скамеек, ушел на заднюю площадку – подальше от заботливой старухи.
– Как досадно, – басовито сказала она. Оглянулась, встретилась со мной глазами (знакомыми такими, темно-коричневыми и совсем не старческими), обиженно отвернулась и притихла.
У меня застукало сердце. Не то чтобы я очень волновался, но пришла пора. Я перебрался на сиденье позади старухи, сказал вкрадчиво:
– Прошу прощенья… Вас зовут Генриетта Львовна?
6. Давняя знакомая
Она обернулась. Неторопливо, но с заметным удивлением.
– Генриетта Глебовна…
– Извините. Я мог и ошибиться, столько лет прошло…
– А собственно, в чем дело, сударь? – величественно вопросила старуха.
Но нет, не могу я называть ее просто старухой. Это была старая, но еще крепкая и, безусловно, интеллигентная дама. Свою интеллигентность она иногда разбавляла нарочитой простоватостью, но это было приятное сочетание. Так же как на ее лице, где мясистый пористый нос доброй тетушки сочетался с тонким ртом и аристократическим подбородком, какие можно видеть на портретах восемнадцатого века…
– Итак, сударь, чем вас привлекла моя персона?
– Догадкой, сударыня. Мне показалось, что в разговоре с мальчиком вы руководствовались не только желанием зашить ему брюки, но и надеждой, что он поможет вам нести сундук.
– Вы проницательны… – В глазах Генриетты Глебовны зажглись насмешливые точки. – Но в таком случае позвольте быть проницательной и мне: вы сходите у Старого моста и хотите выполнить роль мальчика?
– Вы не ошиблись, – светски улыбнулся я. Но ощутил вдруг глухое волнение. Словно темная вода колыхнулась в глубоком колодце… Неужели все это происходит на самом деле?
– Очень мило с вашей стороны. Однако чему я обязана такой любезностью? – Генриетта Глебовна глянула пристально.
Я передохнул.
– Совпадением… Почти полсотни лет назад я ехал в поезде, похожем на этот. И по этому же пути…
– Но тогда вы были, наверно, ребенком!
– Да, стриженный под «полубокс» мальчик в ковбойке и сандаликах… Мальчик в те дни