в вагоне, тот был с такими же светло-песочными отросшими прядями.
Мне почему-то казалось, что название у картины – «Тетушкин секрет». Мальчик приехал к старой тетушке в гости и наконец-то выбрал минуту, чтобы разрешить давнюю и жгучую загадку: что у тетки в старинном сундучке? В натянутой мальчишечьей фигурке ощущались все чувства, которые испытывал любопытный племянник: и досада, что не догадался подставить стул, и страх, что кто-нибудь вот-вот войдет, и – в то же время – сладкая тяга к тайне. Хотя, если трезво подумать, какая там тайна? Скорее всего, письма тех времен, когда тетушка была курсисткой или гувернанткой…
– Сейчас я накрою стол и угощу вас своим фирменным чаем. Я делаю его с мятой… Вы что-то задумались, а?
– Смотрю на этого мальчика, словно на старого знакомого… Замечательная картина. Так и кажется, что у нее какая-то непростая история.
Генриетта Глебовна встала рядом, покивала:
– Ее писал друг моего отца, очень способный молодой человек. К сожалению, он так и не стал известным, погиб в четырнадцатом году при первом наступлении немцев… А мальчик – мой старший двоюродный брат, Андрюс.
– Кажется, прибалтийское имя…
– Да, в нашей семье многие из Литвы. Андрюс жил в Шяуляе и, увы, тоже погиб. В тридцатых годах. Он стал летчиком и разбился во время тренировочного полета, когда готовился с друзьями к перелету через Атлантику… Смелый был мальчик.
Грустно сделалось. Будто не в далекие времена погиб Андрюс, а недавно. И не взрослый летчик в мундире литовских ВВС, а вот этот мальчуган в костюмчике с якорями…
Чтобы прервать неловкое молчание, я заметил:
– А сундучок… он, кажется, тот самый? Семейная реликвия, наверно?
– Да, еще моей бабушки… Ну-с, умывайтесь, через пять минут попрошу к столу…
Когда мы пили чай (и правда замечательный, со всякими душистыми запахами), Генриетта Глебовна поинтересовалась:
– Ну, а какие же ваши планы, если не секрет? Чем собираетесь заняться в наших тихих Овражках?
– А никаких планов. Буду просто бродить, вспоминать…
– Ох, да ведь и заплутать можете. Городок небольшой, а столько всякого. Старожилы говорят: «Бабка Дар-Овражка водит…» Была здесь в позапрошлом веке такая хитрая знахарка, Дарья Овражкина. Говорили, ведьма…
– Ну, как-нибудь найду с бабкой общий язык…
– Кто знает… Я вот что вам предлагаю! У меня есть сосед, мальчик Костя. Очень славный. Если хотите, я попрошу, он поводит вас по городу, покажет самое интересное…
Я почему-то не решился отказаться. И сперва подосадовал на себя за это, а потом подумал: «Может, к лучшему…»
Костя оказался тоненьким и высоким, бледно-рыжеватым подростком. Вежливым и неулыбчивым. Спросил, куда бы мне хотелось пойти сначала.
«Ну что ж, – сказал я себе. – Давай, старик…»
– Видишь ли… – Я глянул в упор. – В Овражках я не заблужусь и один, не впервой… Я хочу в Гору. Если ты из тех, кто знает дорогу.
Он не дрогнул,