перекрыл весь проход собой, как шлагбаумом, и не выпрямился, пока сообразительный Задов не сунул ему кулак в бок. Тот крякнул и тут же встал столбом.
– Менять тебя надо, старый хрыч! – Задов от злости чуть не вцепился зубами в его волосатое ухо. – Плохая примета, осёл! Учишь, учишь вас, а всё прахом!
Прямо за порогом к Странникову бросились три полуобнажённые девицы в белых, почти прозрачных хитонах на греческий лад. Старшая, прима-актриса, вручила букет цветов, чмокнула в обе щеки и повисла на правой его руке. Дублёрша помоложе что-то игриво прошептала в ушко, томно прижавшись грудью, и завладела его левой рукой. А свеженькой, совсем из молоденьких и запоздавшей от кротости, достался его длинноватый, но благородный нос, куда она пухленькими губами и запечатлела свой знак почтения. Это прикосновение особенно очаровало секретаря и ещё долго потом чесалось, напоминая о невинном создании.
Однако Задов быстро и бесцеремонно разрушил пастораль и высвободил гостя из цепких женских объятий. Он поспешил подхватить его под локоть и попытался увлечь в фойе, так как узрел неподалёку более опасную угрозу. С трепетом прижавшись друг к дружке, поджидали своей очереди сёстры Венокуровы, больше напоминающие млеющих от чувств лесбиянок. Поговаривали, что они обе увлекались кокаином, но, видимо, шло это больше от злых языков.
Брюнетка, Катерина Сергеевна, строго надломив дуги бровей, с трагическим укором обмахивала веером пылающую физиономию. Она была слегка выпивши, и с трудом скрываемый гнев съедал естественную бледность лица вместе со слоем пудры. Блондинка Стефания, наоборот, млела в неистовом восторге, но выглядела пьяней. Возможно, это внутренняя страсть поедала её, мешая стоять неподвижно, и она раскачивалась в прозрачной тунике небесного цвета, давно уже готовая парить, парить, парить…
– Ты что же затеял, старый сводник? – склонился к Задову Странников. – Похоже, они собираются устроить мне балет? Я не вынесу, да и удержат ли столы? Тащи уж тогда всех их на сцену. Устроим бега перед завтрашним открытием сезона.
– В банкетный зал, господа! – не отвечая и строя загадочные гримасы, увлекал за собой наверх по лестнице Задов. – В банкетный зал! Мы все сгораем от нетерпения, нас ждёт великолепное представление!
– Вот прохвост! Хотя бы предупредил! – ругался секретарь, едва поспевая за артистом. – Твердил о бегах, а устроил бабьи скачки! – Изловчившись, он успел всё-таки ухватить Задова за полу пиджака. – Моя тоже в общей упряжке танцорок? – спросил он. – К чему потеха? Катерина, старая кляча, может грохнуться. Не стоит её добивать, Григорий. И вообще, почему она здесь? Мы же договорились совсем о другом!
– Ваша проникла чуть ли не тайком, – оправдывался Задов, весь в прострации и экстазе. – Мне ничего не известно, кроме того, что ревность не знает ни преград, ни запоров. Но бенефис Стефании! Младшенькой! Как вы её находите, кстати?
– Разденется, поглядим. – Секретарь пребывал не в духе, он даже полез было за папиросами, выражая явное недовольство приятелю. – Чёрт-те знает что! Ты забыл