за всех нас, так почему же другие не должны ему помогать? – не унимался Яннис.
– Отец говорит, что Юстинианис старается не ради нас, а потому, что василевс обещал подарить ему остров Лемнос, если турки отступят, – в очередной раз вздохнул Яков.
У Янниса даже глаза расширились от возмущения, что кто-то может говорить такую неправду:
– Что? Нет! Он сражается не за остров! Когда он приехал к нам, ему никто ещё остров не обещал.
– Да, не обещал, – согласился Яков, но явно не хотел называть собственного отца неправым, поэтому продолжал: – Отец тоже говорит, что Юстинианис сначала не ради острова к нам приехал. Отец говорит, что Юстинианис наверняка совершил много грехов и решил их искупить на войне с турками, но когда получил обещание насчёт острова, то теперь захотел этот остров заслужить.
– Погоди-ка… твой отец – не Лука Нотарас?
– Да, он. – Яков нахмурился. – Как ты догадался?
– Прости, но я не знаю никого, кто ещё мог бы сказать столько плохого о Юстинианисе.
– Да, они враждуют, – согласился Яков, а в следующую минуту с удивлением узнал, что и сам сошёлся с врагом семьи.
– А знаешь, кто мой отец? – спросил Яннис. – Георгий Сфрандзис.
Приятели внимательно посмотрели друг на друга, но вскоре заулыбались, а затем засмеялись.
– Вот так встреча! – продолжая улыбаться, сказал Яков.
– Да. Драться будем? – также улыбаясь, спросил Яннис и уже серьёзно добавил: – Если хочешь, я никому не скажу, что видел тебя здесь.
Ближе к рассвету Яков обещал, что снова придёт чинить стену, но в следующую ночь так и не пришёл. Яннис быстро махнул на нового приятеля рукой (что взять с этих Нотарасов!), однако вскоре повстречал Якова на улице днём. Яков сказал, что теперь получил разрешение бывать на стенах – только на другом участке, на северо-западном, вверенном Луке.
– По ночам я теперь там, но днём мы можем видеться.
Приятели тут же договорились вместе отправиться к центральному участку западных стен, чтобы послушать, как турки стреляют. И пусть приближаться к стене в светлое время суток запрещалось, но ведь можно послушать битву издалека.
Идти пешком до западных стен было далековато, поэтому Яков предложил взять лошадей. Он тайком провёл Янниса в свой дом, а затем – на конюшню.
Это оказалось настоящее приключение в доме «врага»: Яннис понимал, что Лука Нотарас никогда не позовёт в свой дом никого из Сфрандзисов. Лошадь (которую, чтобы не привлекать внимания, пришлось седлать прямо в деннике[12], а не выводить на открытое пространство) можно было считать почти краденой. Однако Яков уверял, что приятелю ничего не грозит:
– Ты же её вернёшь. А если что, я скажу, что сам тебе предложил.
Яков как младший сын вряд ли имел право распоряжаться в отцовском доме, но, когда оба приятеля вывели осёдланных лошадей на улицу, Яннис перестал об этом беспокоиться. «Уже не поймают», – подумал он, хотя, отъезжая от дома Нотарасов, кажется, слышал за спиной нарочито строгие крики некоей молодой