Алла Макаревич

Избранные стихи


Скачать книгу

в вырезе губ

      сохранилось

      последнее Слово.

март-июль 1978

      Фотография вторая. Бабушка

      1900-е годы

      Памяти Анны Д-ской

      Непроницаемо лицо.

      Чуть слышен шелест речи польской.

      В глазах – дорога мертвецов

      От Кракова и до Тобольска.

      Бескровно губы сведены:

      – Иисус Мария! Бог рассудит!

      Но будут дети спасены.

      И будут выведены в люди!

      Она проводит их сама

      В ту жизнь, где молча ждут известий:

      – Побег. – Тюрьма.

      – Побег. – Тюрьма.

      И, может быть, расстрел на месте.

      …Пока они все с ней. В живых.

      Но век двадцатый начат рано.

      На страшный век детей своих

      Благослови, святая Анна!

декабрь 1977

      Фотография третья. Отец

      1920-е годы

      Посвящается чекистам первого призыва

      «А сзади, в зареве легенд,

      Дурак, герой, интеллигент

      Горел во славу темной силы».

      Б. Пастернак. «Высокая болезнь»

      Деревянные подмостки.

      Гимнастерки, сапоги.

      Лица в ряд – бледнее воска:

      всюду – тайные враги!

      Взрывы, кражи и пожары!

      Хлеб и пули – пополам!

      …Комиссары, комиссары

      по хохлацким хуторам,

      по местечкам, селам, станам —

      с Правдой, бьющейся в груди!

      И с охраной при наганах —

      слева, справа, позади!

      И во времени том грозном,

      под счастливою звездой

      он стоит: такой серьезный,

      всемогущий, молодой!

      Жизнь не делится на части

      И не ведает кривизн:

      торжество Советской власти

      означает коммунизм!

      И пока еще не скоро —

      через горы страшных лет

      укрепленные заборы

      скроют «зарево легенд».

      Скроют тех, кто пел не с нами

      Или просто так не пел,

      тех, кто нес чужое знамя,

      а уйти не захотел…

      …Засверкает век парадов,

      теплой крови чистоган!

      Ни прощенья, ни пощады

      нашим классовым врагам!

      И спецы, и командармы

      догниют в земле сырой.

      Но построен будет самый

      справедливый в мире строй!

      …В дачный сумрак Подмосковья,

      в летний яблоневый дым

      черный ворон плюнет кровью:

      и на этот раз – за ним.

      На крыльце, сухом от зноя,

      встанут трое:

      – Поживей!

      Он обнимется с женою.

      Поцелует сыновей.

      – Руки за спину!

      – Ах, сволочи!

      Мы же с вами!..

      Желчь во рту.

      И шагнет

      с веранды – в полночь.

      В книги.

      В мифы.

      В пустоту.

декабрь 1977

      Фотография четвертая. Мать

      1930-е годы