мыльных пузырей, насколько можно было понять. В каждом облаке пыльцы просматривалось изображение то пса, то детской фигурки, то обоих вместе. Но смутные картинки на месте не удерживались и рассыпались в воздухе.
– Минутку, Света, я могу сделать ей игрушку? – спросила Синяя и предметно задумалась.
– Попробуйте, – смутилась большая Света, и только после Синяя поняла, что спросила непонятное, но доверие к гостям превозмогло сомнение.
Через секунду в руках у малышки оказались две яркие фигурки из мягкого, но плотного материала: кукла и собачка местной породы, но сделанные в стиле иного мира, от таких бы сама Синяя не отказалась в своё время.
– Ой, что это? Это мне? Они живые или нет? – восторженно залепетала девочка и крепко схватила подарки, чтобы часом не исчезли.
– Это и есть игрушки, наши дети без них не обходятся, и даже когда вырастают, то имеют парочку-другую, – пояснила Синяя для мамаши, а девочке сказала. – Конечно тебе. Они, правда, неживые, но ты можешь считать…
– Разумеется, – очень быстро поняла Светочка. – Мне они будут очень живые и настоящие. Назову их Рыбка и Беленькая, буду их учить петь.
– Это у вас искусство или воспитание? – поинтересовалась Света. – Никогда такого не видела, а Светочке в самый раз. Я, может быть, тоже попробую сделать похожее. Предмет настоящий и одновременно воображаемый, очень занятная мысль. Наверное, это искусство. У вас исключительный мир, Синяя Птица, такой необычно сложный. А мне что-нибудь можно из него посмотреть, из вашего искусства?
Синей срочно пришлось обратиться в собственный земной архив и основательно порыться, прежде чем у большой Светы оказалась на руках небольшая, но точная репродукция «Рождения Венеры» кисти флорентинца Сандро Ботичелли.
– Я буду долго привыкать, – призналась Света, освоив открытку с Венерой на морской раковине, далее пояснила, потеряв внятность изложения. – Но все-таки кажется, что ничего похожего, так необычно прекрасного я не видела нигде, это какое-то особое.
– Да, у нас прошло очень много поколений, но буквально все чувствуют примерно то же, – рассказала она Свете. – Весь наш мир. Даже делают такие вот копии, фигурки и маленькие изображения, и в каждой есть что-то…
– А в реальности, это что такое? – спросила Света, и Синяя поняла, как много придется толковать о живописи и о предметном искусстве своего мира.
Но кое-как она справилась, даже вызвала большое изображение картины в зале, а Света внимала в полном, но почтительном недоумении. Синяя начинала бояться, что перегрузила молодую мамашу избыточной информацией, и не миновать реприманда от профессора Лья, та не преминет. И довольно язвительно, в особенности, если Света, как пообещала, сделает панно на тему «Венеры» у себя в доме, а потом, может быть…
– Мыльной оперы тебе, подружка, мало, теперь детишек взялась сбивать с толку своими культовыми штучками. – сказала бы Лья, доведись ей узнать, а это было для неё несложно. –