в прошлом. Реки девичьих слез было пролито вместе, много ночей слышали наш шепот, много эмоций раздирало наши души. Но в любви как на войне, победа выбирает сильнейших. Наши отношения с Катюшей стали более запутаннее, как бы сказать более завуалированнее. Я знаю о ее отношении к Владу, а она догадывается, что я знаю, но только что же нас связывает. И связывает уже что-либо? Может мы ждем грандиозного скандала для грандиозного разрыва. Думаю, нас сдерживает наше прошлое и все то, что было у нас хорошего, а хорошего было много. Хотя бы вспомнить как умирала моя мама. Если б не Катюха, я не знаю, чтобы делала. Врачи говорили, что операция не сложная, но сделать ее необходимо. Только когда из больницы пришло известие что сердце остановилось во время операции, я поняла, что это все мамы больше нет. Я как будто попала в ступор, и ни на что и ни никого не реагировала. Меня хватило только на то, чтобы набрать Катюху и завалиться в обморок. Пришла в себя, когда кто-то с силой барабанил во входную дверь. Встала и, как в тумане, кое как дошла до двери и упала на чьи-то вовремя подставленные руки. Очнулась уже в больнице, а возле кровати сидит как вы думаете кто – конечно Катюха. Сидит улыбается. Она мне и отцу помогла сказать, что мамы больше нет. Отец в рейсе был, телефон был не доступен, и он не знал, что случилось. Когда же связь наладилась я не смогла ему сказать и не отвечала на звонки. Я с ним с Катеного телефона по Вайберу переписывалась, объясняя, что мой телефон сломался и у мамы какие-то неполадки в телефоне. И мы сдали его в мастерскую. В этом я частично была права. Незадолго до больницы мама отдала его в ремонт, но вернули его нам точно в день смерти, привезли домой и передали из рук в руки. Я очень боялась говорить отцу о смерти маме и после каждой переписки плакала. Катюха успокаивала меня как могла и с похоронами очень помогла. Отец приехал в день похорон и когда узнал от соседей о нашем горе, на фуре примчался на кладбище. В те несколько минут, когда он прощался с мамой, отец заметно посерел и резко постарел. Он как бы ушел сам в себя, хотя по жизни был очень жизнерадостным, а стал молчуном. Если бы я в первые в тот день увидела своего отца, то подумала б что он точно зомби, и в таком состоянии он живет с момента погребения мамы. Он безумно любил меня и маму. Ларушка и Аннушка мои называл нас. И где-то глубоко в душе меня пугает мысль что он до сих пор не может мне простить, что я его «обманула», точнее вовремя не сообщила о нашей потере. Я всегда себя убеждала что так поступила для общего блага, но это меня нисколько не оправдывает. Ложь, всегда останется ложью, как ее не камуфлируй и от этого становиться еще противнее. Вот уж правда ложь во искупление. Последнее время он как-то по-особому стал относится к нам с Владом. Взглянет на меня, застынет на пару минут, потом очнется и пойдет заниматься своими делами. Долго так, изнуряюще смотрит и не понятно здесь он или где-то далеко. Как подумаю, что могла бы потерять и отца, становить не по себе и страх противной пиявкой пробирается под самое сердце.
Дорога, есть дорога… Кто не пролетал сотни километров