Избранные сочинения. Великий Гэтсби. Ночь нежна. Загадочная история Бенджамина Баттона. С иллюстрациями
глаза решительным взглядом из-под наведенных бровей, она поклялась, что ее сестра никогда в жизни не видела Гэтсби, что ее сестра была совершенно счастлива со своим мужем и что ее сестра никогда не крутила ни с кем интрижки. Она убеждала сама себя в этом, и даже заплакала в носовой платок, будто уже само подозрение в чем-то подобном было для нее невыносимым. Поэтому Уилсон был понижен до ранга мужа, «обезумевшего от горя», чтобы сюжет этой истории сохранить в его самом простом виде. И таким он и остался.
Однако вся эта сторона этой истории казалась мне далекой и несущественной. На стороне Гэтсби оказался я, и я один. С того самого момента, как я позвонил в поселок Уэст-Эгг и сообщил об этой катастрофе, все догадки касательно него и все практические вопросы адресовались мне. Поначалу меня это удивляло и приводило в замешательство, но потом, когда я увидел, что проходит час за часом, а он лежит в своем доме, неподвижный, бездыханный и не могущий сам за себя говорить, я понял, что ответственность за него лежит на мне, потому что больше никто не проявлял к нему никакого интереса, я имею в виду, того личного заинтересованного участия, на которое каждый человек имеет все-таки какое-то право после смерти.
Я позвонил Дэйзи через полчаса после того, как мы нашли его, набрал ее номер машинально, на автомате. Однако они с Томом уехали сразу после полудня и взяли с собой вещи.
– И что, не оставили адреса?
– Не оставили.
– Можете сказать, когда они вернутся?
– Не могу.
– Куда они могли поехать, как вы думаете? Как мне найти их?
– Не знаю. Не могу сказать.
Я хотел привести кого-нибудь к нему. Я хотел зайти к нему в комнату, где он лежал, и заверить его: «Я обязательно приведу кого-нибудь к тебе, Гэтсби. Не волнуйся. Просто доверься мне, и я приведу кого-нибудь к тебе…».
Телефона Мейера Вольфсхайма в телефонной книге не оказалось. Дворецкий дал мне адрес его конторы на Бродвее, и я позвонил в справочное бюро, но когда у меня уже был нужный номер, было уже далеко за пять часов вечера, и никто на звонки не отвечал.
– Вы будете звонить еще раз?
– Я звонил им уже три раза.
– Это очень важно.
– Сожалею, но, боюсь, там никого нет.
Я вернулся в гостиную, и на какое-то мгновение подумал, что все они – случайные посетители, все эти чиновники, которые внезапно заполнили комнату. Но, когда они отвернули край простыни и посмотрели на Гэтсби, на его застывшие глаза, его протест продолжил звучать в моих ушах:
– Слушай, старик, ты должен привести кого-нибудь ко мне. Ты должен постараться. Я не могу проходить через это все один.
Кто-то начал задавать мне вопросы, но я убежал от него и, поднявшись на второй этаж, начал поспешно рыться в незапертых ящиках его письменного стола: он никогда мне однозначно не говорил, что его родителей уже нет в живых. Но там не оказалось ничего – лишь фотография Дэна Коди, символ забытого убийства, который смотрел пристально со стены.
На