хихикнула:
– Я не о твоем ранении, такие, как ты, всегда выкарабкиваются. Я боялась, что ты меня разлюбил.
Как Мартен и предполагал, у него болело все – от плеч до щиколоток. А завтра будет еще хуже. Но он чувствовал, как оживает тело. Сила где-то пряталась, но она никуда не делась.
Он открыл шкаф и выбрал одежду, в которой пойдет на работу.
Потом оглядел себя в зеркале с ног до головы. Плечи пиджака, ставшего слишком широким, некрасиво провисли. Он снял его и натянул свитер, чтобы придать торсу больший объем. Так лучше, но если он быстро не наберет вес, придется обновлять гардероб, впрочем, следует признать, не слишком обширный.
Он вошел в кухню. Иза и Марион смотрели на него с комичным изумлением. Франсуа не было, и по выражению лица дочери Мартен не смог угадать, провели ли они ночь вместе. Ему казалось, что скорее нет. Если бы что-то было, скорее уж Иза пошла бы к Франсуа, а не наоборот.
– Куда это ты собрался в таком виде? – поинтересовалась Марион. – У тебя свидание?
– Не на работу же? – Иза выдвинула гораздо более правдоподобную версию.
– Вот именно.
– Мог бы и предупредить, – обиделась Марион.
– Я вам еще вчера вечером сказал, но вы никого не слушали, кроме Франсуа.
– Это нечестно, – возразила Марион.
Иза покраснела, но ничего не сказала.
– Ты уверен, что хорошо себя чувствуешь? – не желала отступать Марион.
– Нет, – ответил он, – я ни в чем не уверен, но если я прямо сейчас туда не пойду, то рискую остаться дома до самой смерти.
Его заявление было встречено молчанием.
Он уселся между ними, налил себе кофе и выпил одним глотком.
Уже вставая из-за стола, взял тост с тарелки Марион.
– До вечера, девочки.
Поцеловал Изу, по их давней традиции, в кончик носа, а Марион в губы.
Она крепко обняла его.
– Я тебя люблю. – Марион прижалась губами к его губам и к шее, потом потянулась к уху. – Они не спали, – шепнула она.
– Я знаю, – ответил он. – Это Мириам научила Изу, что нельзя ложиться в постель в первый вечер. И никогда – в родительском доме.
Он легонько шлепнул ее и вышел.
До возвращения в контору Мартену нужно было сделать кое-что важное.
Он зашел в цветочный магазин и купил два букета “своим девочкам”. Тридцать одну красную розу для Изы и столько же для Марион. С записками “Я тебя люблю и думаю только о тебе” (Марион) и “Я люблю тебя, доченька” (Изе).
Он распорядился, чтобы их отправили домой, и купил еще один букет, тоже красные розы, которые унес с собой. Он выписал чек на ощутимую сумму, что никак не повлияло на презрительный взгляд, которым его одарила продавщица.
С букетом в руках Мартен отправился в агентство, где работала Мириам, и попросил сказать ей, что он пришел. Ему повезло, она оказалась на месте.
Мириам сидела на столе из палисандрового дерева, болтая ногами, похлопывая задниками босоножек по пяткам, и внимательно вглядывалась в толстую папку с фотографиями.
– Положи досье рядом, – бросила она, не