нужно взять из гримерной?
Макиннон покачал головой. Как только занавес коснулся пола, со светильников тотчас убрали цветные желатиновые пластины, сцену залило белым светом, рисованный задник, изображавший модную гостиную, был поднят вверх; на колосниках засуетились рабочие сцены, развернули огромный бархатный экран, скрепили его сзади и подняли на подмостки изящный столик, казавшийся странно тяжелым для своих размеров; тут же раскатали широкий турецкий ковер. Джим подался вперед, чтобы выровнять край ковра; одной рукой он держал бархатный экран, а другой регулировал противовес позади него. Весь процесс занял не больше пятнадцати секунд.
Режиссер дал сигнал осветителям, они вставили новые желатины в металлические рамки, одновременно убавив газ в горелках, и свет на сцене стал таинственно-розовым. Джим одним прыжком вернулся к колесу; когда конферансье заканчивал вступление, Макиннон уже занял свое место между кулисами в ожидании выхода и дирижер в оркестровой яме вскинул палочку.
Бравурный музыкальный пассаж, гром аплодисментов, и Джим завертел колесо; занавес взвился вверх. Макиннон въштел на сцену – теперь это был другой человек. Публика замерла; маг начал свое действо.
Джим на секунду задержался, глядя на него и, как всегда, изумляясь тому, как эта фигура, столь неприметная и слабая в реальной жизни, на сцене внезапно преображалась и становилась могущественной. Его голос, глаза, каждое движение олицетворяли власть и таинственную силу; совсем нетрудно было поверить, что он повелевает целым воинством невидимых духов, что его трюки и преображения – дело рук демонов… Джим видел Макиннона десятки раз и с незименным восхищением следил за его работой. Неохотно оторвавшись от зрелища, он юркнул вниз, под сцену.
Это был кратчайший способ выйти с другой ее стороны. Совершенно бесшумно Джим прокладывал себе путь среди балок, веревок, коварных ловушек, переплетения труб и оказался где нужно как раз в тот момент, когда грянули аплодисменты.
Он стряхнул с себя пыль и через маленькую дверцу проник в зрительный зал, а оттуда, через другую дверь, выскользнул на лестницу. Быстро поднявшись к ложам, он мгновенно отступил в тень: перед дверью в ложу, из которой уже ушли те двое, преследователи Макиннона, стоял третий – грубый детина, похожий на боксера, явно оставленный там сторожем.
Джим подумал немного и решительно зашагал по освещенному газовыми светильниками, отделанному позолотой и потертым плюшем коридору; подойдя к ложе, он знаком показал, чтобы верзила приблизился. Тот нахмурился, но подчинился и подставил ухо.
– Нам сообщили, что у Макиннона тут есть приятели, – зашептал Джим, – Они постараются тайком вывести его. Сейчас в любой момент может последовать трюк – он исчезнет, затем проберется под сценой и выйдет позади публики, а там дружки посадят его в кеб, и поминай как звали. Так что побыстрее спуститесь на улицу и стойте у парадной двери, а я проникну внутрь и скажу боссу.
Просто поразительно, как легко сладить с таким куском мяса, думал Джим: верзила молча кивнул