старосты княжну Саксон-Вестфальскую, которой содержание этого монолога с русского крестьянского на русский дворянский перевёл находившийся рядом поп Сигизмунд, хватил апоплексический удар, а поскольку рядом не было никого из прислуги – все шушукались на кухне, – то и померла княгиня в тот же час. Отец Сигизмунд организовал, как и положено, отпевание, похороны и т. п. Активное участие во всём этом принимал купец Толстопузов, справедливо полагая, что рубль, вложенный в похороны княгини Ани-Анимикусовой, обернётся прибылью в десятки, а то и сотни рублей. Он не ошибся. Когда Елизавета приехала в поместье, то она оказалась у свежей могилки своей матери, а за локотки её придерживали с одной стороны – отец Сигизмунд, а с другой – купец Толстопузов.
Елизавета поблагодарила купца и святого отца, и некоторое время пребывала в поместье, ожидая с тревогой, как всё будет продолжаться дальше. Большие надежды она возлагала на армию и доблестных офицеров, которые вот-вот придут с фронта и покажут большевикам, «где раки зимуют», но с фронта стали приходить вести о том, что солдаты массово дезертируют, особенно после принятия в Петрограде Декрета о мире, а офицеров, которые пытаются их остановить, убивают.
Отец Сигизмунд, живший вместе с Елизаветой в поместье (для её безопасности, как он уверял), как мог утешал бедную сиротку, разделяя с ней завтраки, обеды и ужины, и выклянчивая на чтение «заупокойной» разные суммы денег у княжны.
Однажды утром во время ежедневного визита к обеду купец Толстопузов сообщил Елизавете и отцу Сигизмунду неприятную новость: крестьяне по всей губернии занимают дворянские поместья, выгоняют их владельцев, а кое-где и убивают:
– В Зайчатове-то помещика убили – прямо на вилы и посадили. Говорят, вышел к крестьянам с ружьём. «Убью, – говорит, – каждого, кто к дому подойдёт!» И пальнул. Ранил одного мужичка. Вот народ и осерчал, на вилы его и посадили… Да… А началось всё с того, что переизбрали сельсовет. Большевики и эсеры там теперь. Вот новый сельсовет-то и решил экспроприировать поместье. Говорят, какой-то декрет вышел о том, что крестьянам теперь все помещичьи земли отходят. По закону теперь всё крестьянам отходит. Да…
И, помолчав, добавил:
– А сегодня с утра в деревню вернулась наша беднота – те, кто с голодухи в город на заработки подался. Теперь они большевики и заставили мужиков сельсовет переизбрать. Старосту, правда, тоже включили в сельсовет, но, боюсь, он теперь ничего сделать не сможет – голодранцев больше в совете.
Елизавета очень встревожилась и чуть даже не поддалась панике, вообразив себя висящей на крестьянских вилах, но и Сигизмунд, и Толстопузов призвали её панике не поддаваться, а, собрав наиболее ценные вещи, а менее ценные продав, отправиться на юг. Причём оба проявили благородство и вызвались по случаю – как купить менее ценные вещи, так и сопровождать Елизавету на юг с более ценными.
Купец Толстопузов отдал Елизавете за её добро всю свою наличность и стал обладателем множества ковров, зеркал, мебели и столовых приборов – других покупателей