давно мальчишки во дворе привязали к такой же стрекозе ниточку и дали Нюре подержать. Стрекоза била крылышками и хотела улететь в небо. Но Нюра не отпускала. Тогда было интересно и весело. И понятливые мыльные пузырьки, почувствовав её настроение, завертелись ещё быстрее. Нюра окунулась в радостное щебетание и наблюдала за их прыжками и танцами.
– Нюра! Нюра! Нюра! – смеялись они.
Шарики никогда не молчат, они всегда с ней. Всегда в ней. Успокаивают её ночами и веселят по утрам.
– Мы твои друзья! – звенят они своими тоненькими голосами. – Нюра! Нюра! Нюра!
Она почувствовала тень на своём лице.
– Ню… – осеклись шарики и замолчали. Только лёгкий звон продолжал звучать в мыльном пузыре её внутреннего мира.
Она подняла глаза.
Из поднебесья, из-под самых облаков, прямо в неё упёрся взгляд тёмных, как уголь, глаз. «Какой красивый! – подумала Нюра, увидев бледное лицо, приближающееся к ней. – Красивый, как…»
– Здравствуй, Анна, – услышала она голос.
И в ту же секунду звенящий мыльный пузырь лопнул. И она увидела пыльный, жаркий полдень, машины, летящие по дороге, и дохлую стрекозу на тротуаре. Бледный, коротко стриженый человек стоял с ней рядом. «Ему плохо, – подумала Анна, – ему очень плохо».
– Пошли домой, – сказал он спокойно. И она поняла, что это спокойствие вызвано надвигающимся мороком.
– Пошли, – сказала она, – здесь недалеко…
– Кто ты?
– Молчи.
– Тебе плохо?
– Очень. Молчи. Закрой дверь. Никого не впускай.
– Тётя Зоя скоро придёт, у неё есть ключи, что я ей скажу?
– Скажешь,
Я твой брат.
Приехал в гости.
Скажешь,
Заболел.
– Но она… не поверит.
– Она поверит. Говори, и сама поймёшь, что говорить. Я помогу. Не думай. Просто говори.
А сейчас молчи. Молчи.
Нужна тишина.
Тишина.
Тишина.
Тс-с-с-с-с-с-с-с…
Иглы, имена & телеграммы Part 1
Иногда мне кажется, что главная причина того, что произошло, в том, что мне с детства не нравилось моё имя. Не то чтобы мне прямо в роддоме не понравилось сочетание звуков, которым меня нарекли. Но в тот момент, когда я осознал, что у окружающих тоже есть имена, моё мне разонравилось окончательно.
Вокруг меня непринуждённо передвигались в пространстве Сашки, Сантёры и Шурики.
Вокруг меня стреляли из рогаток и ставили подножки Димки, Димоны и Димасы.
Дёргали за косички и воровали велосипеды Жеки и Жендосы.
Получали двойки, кидались собачьими какашками Серёги, Юрчелы, Вовики, Ромчики и Витюхи.
И только я – словно в белых бабских коньках на катке – торчал у всех на виду со своим дурацким, отвратительным, ни в какие ворота не лезущим «Артём».
Артём. Застрелиться можно.
Застрелился бы.