он сжимает кулаки.
– Проверьте его, – приказывает голос из-за оружия.
Один из громадных полукровок удерживает бродягу, пока крысолюдка обнюхивает его, пробираясь костлявыми руками под мантию. Он жестко ее отталкивает, и женщина спотыкается о камень. Из-под ее мантии доносится тихая жалоба. Странник поворачивается, закрывая младенца от оружия своим телом.
– Попробуешь сделать так еще раз, приятель, и я в тебя пулю засажу. Если повезет, карапуза она не заденет.
Странник широко раскрывает глаза, несмотря на резкий свет.
– Да, ты меня слышал. Мы знаем про ребенка, которого ты носишь. Что, думал, можешь спрятать эту верещащую малявку в доме, а хозяин ничего не заметит? – Стрелок хмыкает. – Так что давай ее сюда, а заодно и все оружие, и тогда мы все сможем притвориться друзьями.
Он качает головой. Глаза снова выискивают меч, но он все еще прицеплен к козе и бесполезен.
– На тот случай, если ты простоват или типа того – это не просьба.
Со Странника срывают мантию и оборачивают ею щупальце – так за него можно будет схватиться и попытаться отодрать. Крысолюдка тянется к бродяге, чтобы забрать ребенка, но он вновь ее отталкивает.
– О, ради всего… Макси, заставь нашего друга сотрудничать.
Массивная рука обхватывает и сдавливает бродяге шею. Он тянет за нее, пинается и выворачивается, пока нехватка воздуха не лишает его сил. Следом ребенок выскальзывает из обмякших рук и начинает кричать. Глаза у Странника подергиваются, но сам он не движется. Его снова обыскивают, на сей раз не встречая сопротивления.
Полукровка перекидывает его через плечо, пока они проходят последние несколько поворотов.
– Я думала, ты его пристрелишь.
– Заткнись, Макси!
Как только они заходят в помещение, путь за ними запечатывается, камень скрежещет о камень, укладываемый подъемными блоками и множеством рук. Стены украшены замысловатым резным орнаментом, но освещение в зале сломано, драгоценные камни из него украдены, и сам он стал эхом эха своей былой красоты. Вместо самоцветов установлены сущностные лампы, открытие Нелюди, превращающее души в топливо. Их пламя, укрытое перевернутыми чашами, горит зеленым; его неестественное сияние, яркое, но холодное, освещает множество застывших в ожидании лиц.
Хрипящего Странника бросают на пол.
Вперед выходит однорукая женщина, с лицом, расписанным татуировками весьма агрессивного облика. Остальные расступаются перед ней.
– Здравствуй, – произносит она тихим по сравнению с криком малыша голосом. – Я надеюсь, они не были с тобой слишком грубы.
Она наклоняет голову, внимательно осматривая бродягу.
– Мне жаль, если были. Эти времена всех нас превращают в чудовищ. Мне сказали, что ты не разговариваешь, а вот слышишь хорошо.
Глаза Странника раскрываются во всю ширину. На миг он изумленно смотрит на нее, а затем переводит взгляд на малыша.
Женщина взмахом подзывает человека, который забирает