научился.
Вот только последние несколько лет, в течение которых ему почти ни разу не встречался достойный противник, оказали фон Леневардену дурную услугу. Он не продержался и пяти минут.
К исходу первой из них он не смог держать щит в левой руке, онемевшей от пропущенного удара русского князя, к концу второй получил глубокую рану у левого бедра, а на третьей – еще одну, уже справа.
Кровь из перерезанных вен хлестала столь обильно, что на пятой минуте поединка он уже сам опустил меч, совершенно ничего не видя перед собой из-за стоящего перед глазами тумана.
Вячко не стал рубить обессиленного врага. Вместо этого он подошел к нему и, размахнувшись, от души влепил Даниилу могучую оплеуху. Рука у князя сызмальства была тяжелая, а он вдобавок специально не снял кожаную рукавицу, усиленную металлическими пластинами. Чтобы все вышло так же, как и в ту ночь, только с точностью до наоборот.
– И отдаю вам долги ваши, яко же и мы их отдаем должникам своим, – медленно и со вкусом произнес он, безбожно перевирая слова молитвы, стоя над поверженным врагом.
Тот неловко дернулся и, повернув голову набок, с усилием выхаркнул из окровавленного рта желтоватый кусочек.
– Око за око, зуб за зуб, – усмехнулся Вячко уже совсем не криво.
Странное дело, но боль в обломке собственного зуба вдруг резко утихла. Он удовлетворенно кивнул и пошел прочь.
– Это в писании зуб за зуб сказано, – произнес кто-то из старых дружинников уже вдогон. – А у тебя, княже, пять за один вышло.
Вячко резко повернулся. Точно. Не соврал старый соратник. На земле рядом с Даниилом желтело уже пять кусочков.
– То реза[16] была, – заметил он еще веселее. – Я ж взаймы брал, а не навсегда. Вот и накопилось.
И тут же, заслышав стук копыт, князь с досадой вспомнил про пятерых дозорных немцев, которые еще с утра отъехали к лесу, дабы не прозевать возможный литовский набег. Ладно, дружинники не вспомнили – им простительно, но ему самому…
– Взять, – кивнул он, указывая на всадников, стоящих у края ямы и остолбеневших при виде ужасной картины гибели своих товарищей, но тут же досадливо поморщился, вспомнив, что все кони остались вверху, а бить немцев на расстоянии тоже нечем. Чтобы усыпить бдительность рыцарей, дружинники не взяли с собой даже луки. Оставалась одна надежда – добежать до быстроногого вороного Щелчка, вскочить на него и…
Однако, пока Вячко садился на коня, пятеро немцев уже неслись во весь опор подальше от смерти. Князь попытался было настичь их, но успел догнать лишь двоих из числа отставших. Одного он просто срубил на скаку, почти не замедляя ход, зато второй успел развернуться и принять бой.
Одолеть князя, невзирая на наличие копья, он все равно не смог, но задержал Вячко изрядно, и оставшихся троих, черными точками мелькавших уже где-то у самого горизонта, князь Кукейноса преследовать не стал – бесполезно.
Вместо этого он, рассчитывая, что епископ уже давно в море, послал полоцкому