описал лечение народными средствами.
– Кстати, Сергей Михалыч, – вмешался в диалог директор, – с утра хотел спросить, где так подзагорел? В отпуск вроде не ходил…
– Мотаюсь по городу, а не в офисе просиживаю. Хоть не на свежем, но все-таки воздухе.
– Александр Сергеич тоже покраснел… – Горевой рассмотрел лицо лоббиста.
– Это от стыда, – пошутил Ерошкин.
– Вечно он надо мной смеется! – Лобов сделал обиженный вид.
– Я ж любя, Александр Сергеич. – Виновник сделал извиняющийся вид. – Вы ж для меня, как Пушкин – наше все!
– Хорошо хоть не как Грибоедов – «горе от ума»…
– А он тоже Александр Сергеич?
– Конечно.
– Не знал.
– Стыдно, так не знать классику, – отыгрался старик.
– Как все прошло? – вмешался в пикировку директор, обращаясь к манагеру. – Прошу прощения, Александр Сергеич, что перебиваю…
Лоббист на окладе не обижался, даже когда посылали открытым текстом.
– О-о, Пал Палыч! Такого шоу я никогда не видел.
Ерошкин рассказал о встрече с Синявиным, вернул конверт.
– У нас тоже облом, – взгрустнул Горевой.
– Отказались от сотрудничества?
– Угу. Говорит, пришли бы месяц назад – все бы сделал. А сейчас душа просит, а руки не берут… вот как бывает.
– И куда катится этот мир? – Манагер любил пофилософствовать и в течение дня.
– Откуда деньги брать будешь, Сергей Михалыч? Продажи падают, теперь и от мэрии ждать нечего…
– Надеюсь, на Руси еще не перевелись алчные натуры – без них в нашем деле никуда. А что касается администрации…
– Давай я поговорю, – высказал мысль продажника лоббист.
– Хорошая идея, но только аккуратней, клиент нынче нервный…
– О чем ты говоришь?! – К Лобову вернулся привычный энтузиазм. Год работы в «ГеоСтройТехнологии», а результат нулевой. Оклад значительно превышал отдачу. Над «связистом» навис дамоклов меч увольнения. – Ты же меня знаешь!
Ерошкин знал, поэтому и опасался.
– Сергей Михалыч, тогда введи Александра Сергеича в курс дела, – поддержал директор.
– Не вопрос.
Белый конверт вернулся в черную папку. Манагер поднялся, намереваясь покинуть кабинет для инструктажа, но лоббист предпочел еще помозолить глаза начальству.
Выйдя от шефа, Ерошкин прошел по желтостенному коридору на кухню. В круговороте дел он пропустил традиционное кофепитие. У стола ворковала Ирочка – директор пропустил утренний чай. Редкое событие – ворковала одна. Сергей швырнул папку на стол. Словно истосковавшийся любовник, набросился на секретаршу, прижал к стене, навалился на вожделенное тело. Руки быстро скользили по груди, бедрам, сжимали упругую попку, губы искали поцелуя. Ирочка уклонялась, изображая сопротивление.
– Сергей Михайлович, что вы? Вдруг кто-нибудь войдет?
– Скажем, что я не устоял перед тобой, а ты меня всего лишь… поддержала… от падения… от грехопадения…
Она