тебе так нужны подвиги, так вот что: сделай так, чтобы Йофрида Шептунья больше никогда не тревожила меня! – воскликнула Хлейна.
Конечно, он не колдун и этого не сможет, зато отстанет от нее… на некоторое время.
Она соскочила со ступенек сиденья, да так неловко, что толкнула кого-то из гостей и уронила кувшин с остатками пива. Фримод ярл устремился за ней: хотел то ли подхватить, думая, что она падает, то ли удержать. Но не успел: Хлейна устояла на ногах и, не оглядываясь ни на Фримода, ни на кувшин, вылетела из гридницы. Она убегала, как от величайшей опасности, как смерти боясь, что ее поймают, крепко возьмут за руку, поставят между двух очагов и потребуют внятное и принародное обещание. А дать его она не согласилась бы ни за что на свете.
Отплытие Гельда и Бергвида на двух кораблях было назначено на раннее утро, и Хлейна вышла проводить их. Вернее, Гельда, потому что о Бергвиде она совсем не думала. Конечно, его судьба очень напоминает начало саги о Сигурде и прочих великих героях, но Хлейну занимала сага только о ней самой и о Хагире. Предстоящие встречи Бергвида с Рамвальдом конунгом и все, что может за ними последовать, сейчас не вызывало у нее даже любопытства, но расставаться с Гельдом ей было очень жаль. Она ничего не сказала ему о своей важнейшей тайне, но он мог понять ее любовь и потому казался Хлейне самым близким сейчас человеком. Вот он уедет – и ей будет не с кем поделиться, даже если очень захочется…
Дожидаясь, пока корабли вытащат из сарая и перенесут приготовленный груз, Хлейна побрела по берегу, по холодному, морозно скрипящему песку. В воде маленького заливчика плавала серая снеговая каша. Возле берега осталась промоина чистой воды, вроде проруби, с темной, притененной водой. Хлейна остановилась, заглянула в промоину.
Ей навстречу из воды потянулось отражение. Хлейна любила на себя смотреть, но сейчас, в плохом настроении, вяло глянула лишь по привычке… Ой, что это у нее на голове…
И вдруг Хлейна вскрикнула: из воды на нее смотрела Йофрида, такая же, как тогда в роще. Ее фигура находилась там, где полагается быть отражению, их ноги сливались там, где вода сливается с песком, и Хлейна чувствовала себя связанной, сращенной с колдуньей, как с собственным отражением. Внутри похолодело, Хлейна в ужасе рванулась, хотела бежать отсюда, но не смогла двинуться. Вода была спокойна, без волн и ряби, она как будто вообще исчезла; колдунья смотрела на Хлейну через открытую дверь и могла легко схватить ее – только протянуть свою костлявую темную руку…
– Ты хочешь уйти от меня! – говорила Йофрида, пронзительно глядя на Хлейну, и та изнемогала от желания бежать от этого темного взгляда, от этого морщинистого лица, этого говорящего рта, которые так крепко держат ее. – Ты хочешь уйти от своей судьбы. Люди обманут, но мудрость никогда. Любовь и надежда обманут, но судьба останется верна. Ты – моя, ты отдана мне твоим рождением. Кровь твоя ведет тебя ко мне. Твой дед был волком-оборотнем. Твой отец унаследовал многое из его силы, но истинная сила сказывается