взять меня в жены, если будет знать, что я внучка оборотня!
– Вот уж о чем не стоит плакать! Желающие найдутся, и еще как найдутся! Твой отец – не самый приятный человек в Морском Пути, но уж в его доблести и удаче никто не сомневается. У тебя родятся сыновья и станут великими воинами – и именно потому, что ты внучка оборотня! Очень многие мужчины захотят, чтобы это были их сыновья, и мужчины самых знатных родов! Гейрхильда с большой охотой женила бы на тебе своего сына. Только из-за этих проклятых застежек она до сих пор этого не сделала. Она не очень-то хочет, чтобы он отправился на поединок с твоим отцом и один из них убил другого!
– Но ведь так все и вышло! – со слезами воскликнула Хлейна. Это было даже хуже, чем волчья кровь в ней самой. – Он убил его… Хагир убил его, моего… моего деда! А теперь выходит, что он должен убить еще и моего отца! Богиня Фригг! Я вовсе не люблю этого отца, но это все так страшно! Я не хочу!
На миг у Хлейны мелькнуло искушение: рассказать обо всем (то есть о Вебранде) Фримоду ярлу и снова послать его на врага. С тех пор Вебранд наверняка вернулся домой; если нет, его можно там подождать. Может быть, Фримод убьет его, а потом…
Но все же совесть не позволила Хлейне остановиться на этом соблазнительном решении. Что ни говори, Вебранд – опасный человек, и послать Фримода ярла на поединок с ним не слишком хорошо по отношению к приемной матери. Да и самого Фримода пришлось бы сознательно обмануть – пообещать то, чего не собираешься исполнить. Гельд когда-то просил ее никогда так не делать, а Гельда Хлейна уважала и старалась слушаться.
Значит… Значит, выхода нет. Как раньше Хлейна непоколебимо верила в свою счастливую судьбу, так теперь предавалась безудержному отчаянию. Сама смерть казалась ей лучше, чем бесконечно-длинная, пустая, тоскливая жизнь без того единственного человека, который был ей нужен.
– Ну, уж тут я тебе ничего не могу посоветовать! – Гельд вздохнул. – Дальше все зависит от Хагира.
– Если он вообще захочет на меня смотреть!
– Об этом не беспокойся! – Гельд тыльной стороной ладони стер слезы со щеки Хлейны и отвел намокшую прядь волос. – Если бы я узнал, что моя невеста – внучка оборотня, это ничуть не помешало бы мне любить ее. Конечно, не хотелось бы, чтобы оборотень-дедушка часто ходил в гости, но тебе этого можно не опасаться. Он из своей могилы больше не выйдет.
– А отец? Вебранд?
– Вот это… – Гельд опять вздохнул. – Вот это самое трудное. Понимаешь, как трудно приходилось твоей приемной матери все эти восемнадцать лет? Постоянно ждать и думать: а что он придумает? Он ведь такой человек… непредсказуемый. Но, раз уж мы ничего не можем сделать, нам остается надеяться на лучшее. Знаешь, если надеяться на лучшее, то удача придет. Только надо очень-очень верить. Чтобы это лучшее грело тебя изнутри каждый день.
Говоря все это, Гельд смотрел на Хлейну и одновременно видел перед собой Тюру дочь Сигмунда. Она была тем самым «лучшим», что поселилось в его сердце и грело, как будто этой снежной,